звонок моей квартиры. Кого это нелегкая принесла?! Но открывать не стал, перебьются, никого не хочу видеть... Опрокинул в себя еще одну стопку. Коньяк огненной струйкой приятно обжог пищевод. А мелодия продолжала терзать мой бедный мозг. Какого хрена?! Кому я понадобился так срочно?! Даже напиться спокойно не дадут… В дверь звонить перестали, но теперь заиграл, распиливая последние трезвые извилины, мобильный. Еще налил коньяка, потом все-таки глянул на экран телефона. Любимая сестренка беспокоится, как бы я не наделал каких-нибудь глупостей. Ну конечно, кто еще припрется нежданно-негаданно! На фиг ее! Не хочу никого видеть! Всех на фиг, все пофиг… напиться и забыться, попытаться утопить в алкоголе этот непонятный, постоянно зудящий, ежеминутно болящий ком в грудине. Чувствую себя, словно меня самосвал переехал, все болит.

Лениво закусил нарубленной большими кусками колбаской.

Принцесска, случись ей увидеть мой сегодняшний стол, скривила бы брезгливую гримасу. У нее врожденная способность делать все красиво и эстетично. Седьмая вода на киселе аристократка, как-никак! Даже сосет, блядь, эстетично! Даже в слезах, слюнях и сперме красивая!

— Юра, ты что, пьешь?!

На пороге кухни стояла моя старшая сестричка и недовольно хмурила тонко выщипанные бровки.

— Мля… никакой личной жизни! Ты и мертвого достанешь! Зря я тебе ключи дал от своей квартиры.

— Юра, ты же спортсмен и никогда не увлекался алкоголем!

— А сегодня решил выпить, — равнодушно пожал я плечами.

Ирка зорким взглядом строгой старшей сестры оглядела мою холостяцкую закусь: топорно покромсанную колбасу, хлеб (благо он изначально продавался нарезанный) и маслины, которые я даже не удосужился вынуть из банки, только жидкость слил.

— Да ты уже вторую бутылку коньяка в себя вливаешь!

Глазастая! Усмотрела пустую тару под столом...

— Ага... И что? Будешь меня отчитывать?! Может, ремнем по попе пройдешься, чтобы слушался?.. Ты ведь старшая сестрёнка, БЛЯДЬ! — последнее слово выделил.

Ирка болезненно скривилась.

— Зачем ты так, Юра? Какая ни на есть… но все-таки сестра... Даже больше — мать. И я старалась тебя вырастить, дать тебе что-нибудь, то же высшее образование... Не хотела, чтобы ты чувствовал себя никому не нужным на этом свете. А ведь могла просто в детдом сдать и жить в свое удовольствие.

Затуманенному алкоголем сознанию, пусть запоздало, но стало стыдно. Ирка меня любит, сама поднимала... Мать померла, когда я еще под стол пешком ходил, и ноги сестренка расставляла не только ради сытой жизни, но и во многом потому, чтобы меня, дурака, вырастить. Я ей до гробовой доски должен...

— Иришь, прости…

Она села рядом со мной и обняла за плечи.

— Будешь?! — потряс я бутылкой коньяка, предлагая присоединиться к своей попойке.

— А давай, — махнула рукой сестричка.

Накидался я и правда изрядно, заштормило по кухне, когда встал со стула, чтобы раздобыть Иришке стакан.

Она опрокинула в себя коньяк и даже не поморщилась. Вот что ботекс животворящий делает! Даже захихикал от этой нелепой мысли...

— Юр, ты же понимаешь, что идти против Епифанцева нельзя... Он ставленник Кириленко, с которым очень дружен наш премьер-министр.

— Вполне, — звук стукнувшей о стакан бутылки разорвался вместе с произнесенным словом болью в моей голове.

— Ты умный человек... Нельзя из-за юбки ссориться с сильными мира сего. «Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда». Это не я придумала, народная мудрость, а народ всегда прав. Сегодня одна, завтра вторая будет, причем намного лучше, чем эта недоделанная графиня Устюгова.

— Сегодня одна, завтра вторая, — безлико повторил я.

Все так… Реальная жизнь — прямое доказательство Иркиных слов. Абсолютно все окружающие меня люди ставили экономические интересы выше чувств. Сейчас влюбленные, еще не поженившись, уже просчитывают, кому что достанется, если вдруг развод случится. О чем я думаю?.. Я же не собираюсь на ней жениться... Какой-то бред... Да и не пойдет графиня за простого холопа. Но блин, почему так маетно на душе, муторно, тошно и чертовски больно, словно кусок от себя отрываю, сердце из груди вынимаю?!

— Ты с ней только месяц знаком… Ради месячного траха нельзя ломать свою жизнь. Это большая глупость, — продолжала петь лисичка-сестричка, ласково поглаживая меня по спине. — Да и Света тебе совсем не подходит. Она только кажется ангелом, а на самом деле хитрая хищница. Поверь моему чутью — девочка хочет через постель многого добиться в этой жизни... — озвучивала мои мысли Ирка. — Причем старт взяла нехилый... Уверена, она добьется своего. Посмотришь — в скором времени и Епифанцева окрутит. Юр, ты лишь ступенька для нее... Поигрались друг другом и будет...

Пальцы конвульсивно сжались в жесточайшем приступе ревности… Я никого никогда не ревновал, разве что Марину немного, потому что всегда жил по принципу «сегодня одна, а завтра вторая». Глаза словно налились кровью, стакан полетел в стену.

— Да понимаю я все!!! — заорал в бешенстве под звук разбивающегося о кафель бокала. — Блядь, сколько можно повторять! Не маленький… Что ты заладила?! Хватить меня учить!!! — И в довершение своего бунта грохнул ладонью по столу.

На Ирку моя злость не произвела впечатление. Она лишь ласково зашептала:

— Тсс… — и, словно маленького, погладила по спине.

А мне хотелось реветь взбесившимся медведем, бить и крушить все на этой долбаной кухне, в этой долбаной квартире, куда я частенько привозил свою Принцесску, чтобы насладиться ее телом, ее общением и почувствовать себя счастливым.

— Юр, ну успокойся, — продолжала гладить мою спину любимая сестренка. — Тсс… Епифанцев большой шанс для тебя, для нас... — продолжала лисичка-сестричка свои речи. — Ты ведь мечтаешь построить большой спортивный комплекс. Игорь Владимирович, если ты ему угодишь, может помочь, привлечь инвесторов, у него связи… Братик, обещаю, как только мы достаточно раскрутимся с легальным делом, бросим этот бизнес ниже трусов! Думаешь меня радует каждодневно видеть грязь?! Хочешь, я пойду йогу преподавать в твой новый самый лучший спортивный комплекс?.. Но держи себя в руках, братик! Сейчас не время для глупостей...

Сейчас не время для любви. Такие, как я, не способны любить, только трахать.

Снова опрокинули в себя по стопке коньяка.

— А потом, если захочешь, когда ты откроешь комплекс, найдешь себе простую порядочную девушку без больших амбиций, которая будет тебя действительно любить, а не задирать постоянно свой нос. Поженитесь и нарожаете с ней деток. Я с удовольствием буду нянчить внучат, точнее, племянников...

Скривился... Почему-то эта идиллическая картина не радовала.

— Ага… целый выводок...