Карл-Юхан открыл угловой шкафчик в кухне и достал бутылку «Гленфиддих».

Это была его собственная маленькая барная полочка, холодильник с вином на другой стене и винный склад в погребе также были и владениями Титти. Но то, что стояло в этом шкафу, пил только он сам.

Он налил полфужера, а затем добавил на три глотка теплой воды. Хрустальный фужер достался от бабушки и дедушки Титти. Он обожал пить из него, в свете потолочных ламп поблескивал герб Адлеркройцев.

Он подумывал все-таки намазать ноги, хотя бы на десять минут притвориться, что ничего не произошло.

Он сделал глоток.

В голове путались мысли.

Мир вокруг тоже путался.

Ему нужно сесть.

Он вошел в библиотеку и опустился на диван.

Он откинул голову назад и сделал глоток виски.

Тут он услышал, как зазвонил телефон. Телефон лежал на кухонном столе. Карл-Юхан встал и направился туда, но, прежде чем он успел, сигнал стих.

Карл-Юхан услышал тихий голос Титти.

Когда он вошел в кухню, она протянула ему телефон.

– Это Магнус, – сказала она. – Я ответила, но он хочет поговорить с тобой.

Он услышал голос Магнуса.

– Карл-Юхан, мне очень жаль. Титти взяла трубку, и я просто начал рассказывать.

– О чем?

– Я только что говорил с Эмили, она наткнулась на одну вещь.

– Какую?

– Она нашла одного из тех парней, что ночью вломились в квартиру. И он свел ее с одной молодой женщиной из Седертелье. Иностранного происхождения. Эмили недавно с ней встретилась. Эта женщина утверждает, что Филип ее изнасиловал несколько недель назад. Наверное, не очень хорошо, что я рассказал это Титти. Как она восприняла?

Карл-Юхан посмотрел на свою супругу.

Она села.

Взгляд у нее был пустой.

* * *

Черсбэрсвэген. Жилищная Мекка для студентов. Сотни крошечных однушек и двушек, комнаты вдоль длинных коридоров и совместно снимаемые квартирки. Здесь бедные студенты перебиваются с воды на хлеб, а придумывание студенческих постановок может затянуться до глубокой ночи. Иногда Эмили жалела, что полноценно не участвовала в студенческой жизни, пока училась. Она всегда болела за оценки и рекомендации. И она всегда хотела жить в нормальной квартире.

Есть места и похуже. Этот район как-никак располагался в самом городе. Некоторые жили на Фрескати рядом с университетом или делили замызганную двушку с тремя другими студентами в таких местах, откуда до города было сорок пять минут езды.

Но в то же время она знала, что Швеция предлагала студентам хорошие, можно сказать люксовые условия. Здесь платят за то, что учишься. Стипендия – около трех тысяч в месяц, а к ней добавляется еще выгодный займ, который государство дает всем, кто получал высшее образование. Не такие огромные деньги, но в Англии или Франции, например, учиться в хорошем месте стоило бы много тысяч евро. Мама бы с ней согласилась, хоть и выразилась бы иначе. По ее мнению, это не люкс, а естественное право в обществе всеобщего благосостояния.

Эмили и Анина Ханна Бьерклунд расстались в «Стейкхаус Баре» почти два часа назад. Эмили вызвала такси и поехала обратно в офис, из Седертелье это заняло тридцать минут, хотя уже было поздно. Она хотела просмотреть материалы о Кевине, но и об Анине тоже. У нее гораздо больше причин ненавидеть Филипа.

Когда она просидела там какое-то время, зазвонил телефон. Это была Анина:

– Вы в городе?

– Да.

– Вы должны приехать сюда.

– Что случилось?

– Кажется, здесь кто-то хочет поговорить со мной о Филипе.

– Кто?

– Я не знаю. Кто-то звонил и просил меня открыть дверь. Пожалуйста, просто приезжайте, это так неприятно. Хамон слишком далеко. Я живу на Черсбэрсвэген.

Анина дала ей точный адрес и назвала код подъезда.

– Я сейчас приеду.

Эмили попыталась перезвонить из такси, но Анина не отвечала. Она подошла к многоэтажке. Она хотела позвонить Тедди, но быстро передумала. Пусть попросит прощения, тогда она с ним свяжется.

Этот дом назывался Шиповником. Каждый, кто учился в Стокгольме, знал, что это за дом. Больше двадцати этажей и сто сорок студенческих квартир.

В Стокгольме не так много таких больших домов.

Анина, очевидно, училась в университете, хотя ей было всего восемнадцать – умненькая девочка, она перепрыгнула через класс в средней школе.

Эмили стояла метрах в тридцати от входа.

Снаружи было темно, она и на расстоянии видела, что лампочка там не горела.

И тут дверь распахнулась. Оттуда вылетел человек. Он или она был в длинном пуховике с капюшоном, натянутым на голову. Она узнала марку. Это была одна из тех невообразимо дорогих вещей, «Mountain Works».

Человек промчался к маленькой красной машине, стоявшей в двадцати метрах от входа, прямо на тротуаре. До этого Эмили даже не обратила внимания, как странно машина припаркована. Она блокировала весь проход.

Машина рванула с места и на огромной скорости помчалась вниз по улице.

Визг колес заставил Эмили вздрогнуть.

У входа висел список жильцов. Эмили предполагала, что многие квартиры здесь сдавались через вторые руки и далее, но Ханну А. Бьерклунд она увидела в списке, та жила на двенадцатом этаже.

Интересно, кто же это хотел в такой час поговорить с Аниной о Филипе? И кто кинулся в красную машину? Наверно, ей нужно было записать номер, но сейчас уже поздно.

Она вызвала лифт. Из шахты послышался скрип.

Она нажала на кнопку с цифрой «12» и отправила лифт в скрипучее путешествие наверх.

Двери открылись, и она выбралась наружу. Лампа на потолке мигала. В доме стояла тишина.

Эмили позвонила.

Никто не открыл.

Изнутри ни звука.

Она снова позвонила.

Ничего не произошло.

Анина знала, что она приедет. Она должна быть дома.

Эмили нажала на ручку.

Дверь была открыта.

– Анина! – крикнула она в квартиру.

Тишина.

Она сделала шаг внутрь. Черт, черт.

На полу лежал вязаный половик, на вешалке были куртки и пальто. Кажется, однушка. Она сразу увидела маленькую кухоньку, стол на двоих. Тарелка с остатками еды лежала у мойки.

– Эй! – снова крикнула Эмили, но на этот раз потише.

Тишина напугала ее. Ей казалось, что она слышит биение собственного сердца.

Она обернулась и заглянула в темную комнату. Лампа в прихожей давала немного света.