7:39, Ин. 12:4), которые повествуют о том же возлиянии миро и о недовольстве возлежащих рядом, этого «непонятного» слова нет.

Итак, обратимся к греческой мифологии, и вот что пишет по интересующему нас вопросу Карл Кареньи (с. 54, 55):

То, что произошло с Деметрой, мало отличается от случившегося с Персефоной.

Участь Деметры в варварской Аркадии была намного тяжелее, чем на Крите. Там со странствующей богиней случилось то же, что и с элевсинской Корой: ее изнасиловали. Ее преследователем и похитителем был бог, имя которого означало «муж Да» — Посейдон. Богиня превратилась в кобылу и спряталась в конюшне, после чего бог в образе жеребца зачинает не только мистическую дочь (Персефону, — Г.Б.), имя которой никому не разрешалось произносить, но и знаменитого мифического коня. В этой же истории меняется облик богини. Подвергшись насилию, она стала гневной, и кроме гневного лица обладает и зловещим именем — Эриния… В мистериях Элевсина более великой, несомненно, была дочь.

И уже отсюда происходит это ее лошадиное «фыркание», «храп». То есть сейчас нам уже понятно, что в этом евангельском месте Иисус открыто противостоит Деметре. Ощущение такое, что в этот момент она находится рядом, и он ее видит. Но в чем противостоит и как? Для того чтобы дать ответ на этот вопрос, обратимся к Древнему Египту. Читатель уже знает, что мистерии Египта и мистерии Элевсина — это, в духовном плане, одно и то же. По представлениям египтян, о чем мы уже упоминали, жизнь и способность видеть — это синонимы. Мистерии Египта как раз в том и состояли, чтобы умершему человеку снова «вернуть зрение» — дать возможность жить.

И именно с этой целью ему в процессе особых ритуальных действий и с помощью специальных металлических «инструментов» — все это называлось «отверзанием очей» — возвращали способность видеть. То есть фактически эти языческие мистерии оживляли человека не для его привычной жизни на земле, а для благополучного пребывания в ином мире. Но и сам бог Осирис «воскрес» не для земной жизни, а для жизни в «Полях Иару», то есть в загробном мире. По этой причине древнеегипетское изображение Осириса — это вертикально стоящая и полностью запеленатая мумия. Фактически — это то же самое изображение, что и древние рисунки вышедшего из гробницы Лазаря. По представлениям египтян тот человек, который умер и труп которого не был проведен через все «мистерии», в благих «Полях Тростника» не окажется.

И что же такому «воскресению» египтян противопоставляет Иисус? Во-первых, пусть читатель обратит внимание на тот факт, что это «Деметрино» слово используется в евангельском тексте только в двух особых случаях: когда Иисус «открыл» зрение слепцам, и когда он воскресил умершего человека. То есть в тех двух базовых случаях, которые являются сердцевиной мистерий Ада. Но при этом есть разница. Те два слепца, которых он исцелил, приобрели «настоящее» зрение: они стали видеть в «настоящей» земной жизни, — той, в которой привык жить человек, и которую он и считает жизнью. Потому что потусторонняя жизнь — это жизнь, даже по представлениям самих египтян и эллинов, все-таки ущербная по сравнению с земной. Хотя она несравненно лучше тех «потёмков без света», в которых оказываются все те, кто не прошел через эти — египетские ли, элевсинские ли — мистерии. И они, конечно, были правы, потому что речь идет о пребывании души человека в мирах Ада.

И второй случай — с Лазарем. Фактически, весь его внешний облик полностью копирует вид мумифицированного Осириса. Но при этом он из своей смерти («смердит уже» Ин. 11:39) возвращается в полнокровную жизнь на земле. Пелены сняты и он опять за столом (точнее, на греческом лежаке триклинии) вместе со всеми другими, обедающими рядом с Христом.

Это, конечно, образное сравнение. Подлинный же смысл заключается в том, что проповедь Христа о спасении через его Царство, а не через мистерии Элевсина или Осириса, предоставляет человеку возможность получить «настоящую» жизнь, а не жизнь в адских обителях «двух богинь». Иисус понимал, что он не может показать наглядно ту новую жизнь, которая уготована человеку, прошедшему через его мистерии, поэтому он дает картину той привычной и знакомой человеку земной жизни, в которую возвращаются исцеленные им персонажи евангельского текста.

Кроме этих очевидных указаний на противопоставление мистерий Христа мистериям Элевсина и Египта в евангельском тексте присутствуют и ряд других сравнений с той духовной жизнью, которая существовала в средиземноморье до прихода Христа.

Читатель уже помнит: Деметра просияла, но и Иисус тоже просиял. Элевсин учредил мистерии, но и Иисус тоже, — но уже свои. Элевсинским мистам был явлен образ Персефоны, но и Иисус явил образы Моисея и Илии.

Главное в этих двух образах иудейских персонажей вовсе не их земное совершенство, к которому Иисус якобы призывает своих последователей, а две важные для него вещи. Первое, Моисей и Илия хорошо знакомы тем иудеям апостолам, перед которыми они были явлены. И второе, наверное, главное. Мистерии Элевина учреждены двумя богинями, то есть женщинами. До Христа весь мистериальный мир древних был подчинен женскому началу: мистерии носили женский характер, характер Рухи или Духа. С приходом Иисуса все эти мистерии были упразднены и заменены мистериями Отца, то есть они стали управляться началом мужским.

Далее. В гимне «К Деметре» сказано, что когда Плутон (Аид) похищал Персефону, которая в это время собирала вместе с подружками цветы в долине, земля перед ней «раскрылась» — хайно — «раскрываться», «разверзаться», «разевать (рот или пасть)». Ханой хтʰон — «Да разверзнется земля!». Но и над крестившемся Иисусом, пришедшим к Иоанну Крестителю, тоже «раскрылось», но уже Небо, а не подземные глубины Ада. И это — очередное противопоставление.

Далее, перед тем, как прийти в дом царя Келея и его жены Ментаниры Деметра села отдохнуть у «колодца скорби». Но и в Евангелии от Иоанна (Ин. 4:14) тоже присутствует «колодец Иаковлев», который, по сути, тоже показан в этом эпизоде, как «колодец скорби». Рядом с этим колодцем Иисус сел отдохнуть, когда апостолы ушли купить пищу. И это действительно «колодец скорби» для той женщины самарянки, которая пришла набрать воды, но увидев Иисуса, стала задавать ему вопросы. «Колодец скорби» по той причине, что она желала получить от Христа «воды, текущей в жизнь вечную», но не получила. Потому что была прелюбодейкой.

Еще один пример. Вальтер Ф.Отто в книге Карла Кареньи «Элевсин» пишет следующее (с. 253):

Гомеровский гимн Деметре — наш древнейший литературный документ, относящийся к Элевсинским мистериям — гласит, что они были