не выделили ни одного дополнительного дня, даже для возможного ожидания подхода «Александра III». Он, закончив ремонт, должен был проскочить из Японского моря в Тихий океан кратчайшим путем мимо Цусимы, но когда это произойдет и вообще успеет ли он, когда уходили, еще никто не знал.

Никаких предварительных перекличек по радио с ним не предусматривалось. И слава богу! После шумихи, поднятой по всему океану, опасались привлекать к себе малейшее внимание. Японцы в последнее время чутко слушали, кто и где «искрит» телеграфом, так что риск спалиться перевешивал удобства информированности.

На всякий случай заранее назначался район встречи с посыльным судном, что проводило бы броненосец к эскадре в случае допустимой задержки. Но при угрозе опоздания более чем на двое суток «Александру III» надлежало вернуться во Владивосток даже и с полдороги. Для обеспечения его обратного перехода согласовали три возможные точки рандеву с германскими угольщиками восточнее архипелага Рюкю и время ожидания.

Но он успел!

* * *

Рано утром 12 ноября жители Владивостока стали свидетелями, как, едва покинув док, будучи еще даже не докрашенным, «Александр III» потянулся к выходу из Золотого Рога, сопровождаемый портовым буксиром. На палубах копошились рабочие в грязных робах. Где-то в надстройках феерично сверкало сваркой.

Пробный выход после ремонта на целый день, а то и на три, стал обязательной процедурой, так что повышенного внимание к себе не привлек. Все спокойно ждали его скорого возвращения. В том числе и те, кто должен был «стучать» на другой берег моря обо всем подозрительном. И только к исходу третьих суток, так и не дождавшись ни его, ни провожатого (принявшего на борт рабочих и тихо отстаивавшего отмеренный ему недельный карантин в бухте острова Аскольд), уцелевшие японские и прочие агенты предприняли необходимые в таких случаях действия. Еще два дня ушло на экстренную переправку сообщения через все препоны и его путь по инстанциям.

К тому времени «Александр» в гордом одиночестве и полной темноте благополучно форсировал узости Цусимского пролива. Затем, обогнув Готские острова и миновав северные острова из архипелага Рюкю пустынными водами, пробирался к востоку. Здесь уже практически перестали слышать английское телеграфирование без проводов, так напрягавшее еще с подступов к Цусиме.

Привычно обходя дымы и паруса, вскоре достигли и своей цели. За время короткого плавания, воспользовавшись относительно тихой погодой, успели даже залить свежей краской рдевшие грунтовкой, шпатлевкой и суриком заводские заплаты и навести порядок в палубах. Теперь все было так, как и должно быть на корабле Гвардейского экипажа. Полный флотский порядок.

* * *

Броненосец заметили издалека. Рано утром 18 ноября, то есть в день назначенного выхода флота и конвоя, горизонт на западе мазнуло дымом чего-то крупного. На всякий случай сыграли тревогу. Самый главный скороход «Богатырь» замер на «низком старте», начав обильно глотать уголь топками всех котлов. А навстречу дыму на горизонте побежал дежурный «Терек». Вскоре он разразился радостной морзянкой прожектора, что видит наш броненосец. Светограмму разобрали с береговых постов и с «Урала», сразу распорядившись ускорить подготовку к переходу и бою. Теперь уже точно – пришли все! Даже те, кого и не звали вовсе.

За девять дней, проведенных на Титидзиме, дежурные крейсера собрали в окрестностях островов и привели в Порт-Ллойд последние суда снабжения, более трех недель назад начавшие по одному покидать Шанхай и Сайгон и ждавшие известий в назначенных им районах поблизости. Пароходы «Ливония» и «Курония», «Меркурий» и «Юпитер» имели груз продовольствия и боеприпасов. Водолею «Граф Строганов» предстояло теперь обеспечивать всех пресной водой. «Герман Лерхе», «Китай» и «Князь Горчаков» пришли с углем. Эти восемь судов пополнили ряды транспортного каравана, «исхудавшего» после «откорма» углеедов и пехоты.

Кроме того, перехватили четыре нейтральных парохода и два коммерческих парусных судна, пытавшихся пройти мимо. Такое интенсивное движение в этих водах признавалось явно необычным. Учитывая важность соблюдения секретности, всех арестовали до начала активных действий, вне зависимости от груза, маршрута следования и флага. Радиостанций ни на одном не было, так что сообщить о встрече с русскими крейсерами они пока не могли.

Их разместили на отдельной стоянке севернее Порт-Ллойда у западного берега Отоджимы, откуда саму бухту не было видно, но многочисленные дымы, порою закрывавшие все на юге и будоражившие воображение, почти всегда. Необходимое «арестантам» доставляли катерами, собственные шлюпки спускать запрещали, держа под постоянной охраной. Теперь же к ним приставили «Кубань» с «Рионом», чтоб никто не вздумал сдуру «кривить душой».

Неотвратимо начавшиеся сборы породили локальный аврал на эсминцах – ветеранах Тихоокеанского флота. Командиры обоих этих минных отрядов с самого начала стоянки бомбардировали начальство рапортами о больших объемах внеплановых работ. Они никак не успевали сделать все. Сигнал о начале подготовки к переходу накануне видели, но, зная, что из Владивостока кое-кого ждут, пребывали в уверенности, что уж из-за опаздывающего броненосца-то выход в море все же отложат, хоть на один день. Этого точно бы хватило.

Однако Дубасов, едва убедившись, что подходит действительно «Александр» и он в полном порядке, уже утром 18-го в письменной форме известил капитанов второго ранга Матусевича и Андржиевского, что до исхода дня им надлежит определиться с техническим состоянием вверенных судов и подать докладную об их готовности к плаванию. В случае невозможности следования с эскадрой, получить инструкции на индивидуальный переход. Ждать их не будут.

Будучи подхлестнутыми столь суровым образом, спешили как могли. Но только к полудню наконец закончили исправления штормовых повреждений, влиявших на мореходность. Оставалось заменить моторы приводов нескольких котельных вентиляторов, «сдохших» из-за заливания водой через дефлекторы, да устранить последствия многочисленных замыканий намокшей электропроводки. Но это признали возможным доделать и в пути, если миноносцы будет тянуть на буксире кто-нибудь из транспортов, о чем еще предстояло договориться.

Флот готовился покинуть промежуточную стоянку. И без того интенсивное ежедневное движение судовых шлюпок и местных лодочек в пределах обширной стоянки вообще превратилось в толчею. Развозили всё и всех по местам, доставляли пакеты с приказами, предписаниями и боевыми инструкциями. Мельтешили флажки семафоров, мигали ратьеры. Столбы дыма, валившие из труб, уверенно густели, поднимаясь ввысь, цепляясь за самые высокие утесы, облизывая их, срываясь со скал, под мягким напором ветра закручиваясь кудрями и постепенно размазываясь широким, грязным, рваным выхлопом.

Дожидаться подхода затерявшихся где-то восьми угольщиков «Северогерманского Ллойда», охраняемых немецкими крейсерами из Циндао, уже не стали. На остров Яп, связанный телеграфом с большим миром, отправили один из разгруженных трофеев с Бикини для передачи штабной почты.

Германцам назначили точкой рандеву предполагаемый район сосредоточения перед решительным броском на Токио. Поскольку их крейсера, безусловно,