Neriuani

Lucolane

Луколане дают нам надежный ключ — Ljauchüw, ныне немецкий город Lüchow. То есть те, что живут на (в, по, вокруг) Люхове. А само это слово явно берет корни от Ljauci — Горелое поле. Очевидная связь с соответствующим агрономическим приемом тех времен: порубил лес, сжег его прямо на месте, а в удобренную золой почву засеял семена. Гарантированная урожайность. Года три. А дальше — снова жечь.

Так леса в Европе и извели, кстати.

Приметное слово — «Lucolane». Потому что в его основе, в свою очередь, — основа основ: ljędü. Земля, поле, почва. Отсюда «люди» — ljaudi, ljaudai. Те, кто обрабатывает землю, земледельцы. Отсюда же упомянутые уже Lendizi, лендзяне, которых чудесным образом сто лет спустя после Баварского Географа упоминает византийский император Константин Багрянородный — но, правда, в ареале подчиненных русам племен. И через посредство русского языка прекрасно превращающихся в… летописных полян. Широко известных в узких кругах. То есть никому не известных, кроме автора «Повести временных лет», но зато уж им, тем автором, выпяченных сверх всякого вероятия.

Луколане дают нам надежный ключ и к расшифровке двух других наименований славянских племен. Раз — ане у нас обозначают насельников какой-то местности, что Neriuani с очевидностью превращаются в обитателей местности вдоль реки Нарев. А глопяне — чего-то там связанного с Глопою.

Чуть поменьше тумана стало и вокруг — zane. Те же — ane, к которым, как мы знаем, нет претензий, подсказывают, что в этом случае тоже речь идет о неких местностях, которые по-славянски заканчиваются на — ич: С(ш) ленич, Милич, Морич, Атурич, Безунич. А если, например, последнее название идет от baz — бузина и bazona — бузинник, то у нас получается место Бузинничек, а племя — бузинничане. От такой реконструкции лингвисты, возможно, придут в ужас, но когда вся территория ГДР покрыта топонимами, кончающимися на — ич, — итш, — иц, — итц, то ничего невозможного в таком предположении не вижу.

Собственно, после этого неопознанных слов со славянскими суффиксами осталось не так и много:

Bethenici

Sittici

Stadici

Znetalici

Serauici

Golensizi

Talaminzi

Eptaradici

Phesnuzi

Thafnezi

Thadesi

Fresiti

Ну, конечно, при легком допущении, что окончания на — si и — ti означают тоже — чи.

Этот список, однако, заметно делится на две группы. В первую входят очевидно славянские для того, кто говорит на славянском языке, имена:

Bethenici

Sittici

Stadici

Znetalici

Serauici

Golensizi

Даже если затруднительно проникнуть в их смысл (не будем уступать соблазну объяснить Bethenici через Бешеничи, а Sittici — через Сидичи), сам строй слова, звукоряд, сочетаемость звуков очевидно носят славянский характер.

Труднее вот с этими:

Eptaradici

Phesnuzi

Thafnezi

Thadesi

Fresiti

Что за эптарадичи? Или феснучи? Это вообще греки какие-то. Кстати, кое-кто к грекам это название и возводит, переводя как «семь родов» или «семиродичи». Не знаю. Откуда тут взяться греческим этнонимам? От отчаяния лингвистов, разве что… Ну а тафнечи-фафнечи — выше даже и такого разумения.

Впрочем, по эптарадичам как раз что-то сказать можно. Это — rad — явно из той же серии, что и — roz. То есть родичи некоего Эпты. Имя, конечно, странноватое, но не страннее Себбы. Да и кто сказал, что славяне должны были называть своих детей Ратиборами и Гостомыслами?

И кто, кстати, сказал, что все эти племена должны быть непременно славянскими? То есть по языку — да, ведь конструкция слова сама по себе славянская. Но ведь само слово «славянин» вовсе не обозначает некую национальность или некий этнос.

А потому, чтобы превратить кого-то в славян, — скажем, представителей прежде живших здесь культур и народов, тех же кельтов, например, или неясного происхождения людей лужицкой культуры — даже не нужно было проводить воспитательно-разъяснительную работу. Лес жжешь, поля сеешь, земледелец? — значит, человек, slawak. А вместе мы — ljaudi.

А остальные все — nje my.

Вот к ним и перейдем.

Linaa

Smeldingon

Betheimare

Marharii

Vulgarii

Merehanos

Vuizunbeire.

Caziri

Forsderen.

Fraganeo

Lupiglaa

Sueui

Beire

Сразу можно выделить в одну группу бейров и визунбейров: раз последних объясняют через первых, а тех объясняют через название реки Боя, то и визунбейры должны, по логике, быть оттуда же. Вспомним: мы же имеем дело с ученым, потому, надо полагать, он применял сходные подходы к записи сходных имен.

Ученость нашего источника помогает и определить, кто же такие визунбейры. Раз он пишет, что они — не бавары, а —

— boiarii, a boia fluvio —

— то речь Баварский Географ ведет, скорее всего, о бойях. Было такое кельтское племя, давно романизированное и исчезнувшее, — boii. Соответственно, их страна звалась Boiohaemum — «Убежище бойев». Отсюда — Богемия. И нередко Чехию и сегодня так называют. Богемский хрусталь, скажем, все знают.

Кто такие эти бейры — сказать трудно. С одной стороны, сами собою просятся на это место чехи. Раз уж о бойях-богемах речь зашла. С другой стороны, автор наш дает в параллельном случае явно германизированный этноним: Vuizunbeire. Слово Vuizun— является передачей по-латыни обыкновенного древневерхненемецкого wîz — «белый». Во множественном числе. «Белые бейры». Так что, получается, автор не передавал славянского звучания, но привел немецкий термин для данного народца. А с третьей — он точно так же обошелся и с ободритами, дав им немецкие определения «северные» и «восточные».

Мы можем даже попытаться их локализовать, этих бейров. На западе Чехии как раз протекает река Бероунка (Berounka) — левый и самый большой приток Влтавы. Бероунка образуется у города Пльзень слиянием рек Мже, Радбуза, Углава и Услава, текущих с хребтов Чешский Лес и Шумава. На реке расположены города Бероун, Ржевнице, Добржиховице и Черношице.

Далее понятны Sueui — свевы. Но крайне непонятна связанная с ними фраза: