— Есть ещё один вариант — дядя Володя должен знать номер охраны в имении родителей, сейчас я ему позвоню.

— Я сама позвоню, чтобы он его наверняка вспомнил, — сказала бабушка, достала телефон и набрала номер дяди.

К нашей радости, мамин брат знал номер поста охраны в нашем имении в Павловске и дал его бабушке; она тут же по этому номеру позвонила. Дежурный охранник ответил на звонок, княгиня Белозерская представилась и попросила позвать мать. Охранник начал что-то отвечать, бабушка нахмурилась, а секунд через десять её лицо исказила довольно жуткая гримаса ярости, и она со злостью крикнула в трубку:

— Ты новости смотрел?!

И тут мне стало плохо. Вдруг ни с того, ни с сего закружилась голова, меня резко бросило в жар, и я почувствовал, как падаю, теряя сознание. Тойво подхватил меня под руки, осторожно уложил на пол и тут же принялся приводить в чувство. Не то чтобы мне от этого сильно полегчало, но отключиться он мне не дал.

— Прости меня, мой мальчик, я не сдержалась, — сказала бабушка, оглядев меня, лежащего на полу. — Дай-ка мне свой телефон, мы недоговорили.

Несмотря на слабость, я нашёл в себе силы, чтобы достать из кармана телефон и протянуть его бабушке; остатки её аппарата в виде оплавленного куска пластмассы валялись на полу недалеко от меня. Княгиня Белозерская снова набрала номер охраны в Павловске и сказала:

— Рассказывай, как всё было!

Примерно минуту бабушка слушала, затем молча сбросила звонок и что-то в сердцах сказала на карельском, явно выругалась.

— Что с ними? — спросил я, с ужасом ожидая услышать самые плохие новости.

— Неизвестно, — ответила бабушка. — Вчера поздно вечером Ольга с детьми неожиданно уехала из дома, предположительно к Николаю. Приехал за ней граф Уваров якобы по поручению Коли. Охрану Ольга с собой не взяла.

— Ну хоть так, — сказал я. — А то я уже самое страшное подумал.

К этому времени я уже почти пришёл в себя и при помощи Тойво поднялся на ноги.

— В любом случае хорошего мало, — заметила бабушка, отдавая мне телефон. — Но теперь, когда мы знаем, что Ольгу с детьми, скорее всего, взяли в заложники, я на триста процентов уверена, что Колю убил Жилинский. Ну или кто-то другой по его приказу.

— Но зачем ему так подставляться с заложниками? — спросил я, совершенно не понимая мотивов Жилинского. — Ведь его вину в убийстве отца надо ещё было доказать.

— Видимо, понял, что некоторым, например, нам с тобой, доказательств и так хватает, и решил идти ва-банк.

— Всё равно ничего не понимаю, — признался я.

— К сожалению, я тоже, — сказала бабушка. — И больше всего мне непонятно, почему Ольга на ночь глядя спокойно уехала из дома с каким-то Уваровым? Почему она взяла детей, но не взяла охрану? Очень много непонятного в этой истории.

Пока мы с бабушкой обсуждали мотивы Жилинского и моей матери, в кабинет вошёл Ристо. Он дождался, пока мы замолчим и обратим на него внимание, после чего произнёс:

— Ваша Светлость, мне очень жаль, но я не смог ничего выяснить. В имение князя меня не пустили, Николая Константиновича не позвали. Я настаивал, взял на себя смелость даже пригрозить, но безрезультатно.

— Новости посмотри! — сказала бабушка, кивнув в сторону телевизора.

На экране как раз шёл сюжет о гибели отца, его запустили сразу же после выступления Жилинского, который ограничился заявлением и не стал отвечать на вопросы журналистов. Ристо подошёл к телевизору, начал смотреть сюжет и сразу же всё понял. В отличие от Тойво, Ристо сначала выразил соболезнование мне, затем бабушке. После чего осторожно спросил:

— Что будем делать, Ваша Светлость?

— Думать, — ответила княгиня Белозерская. — Потом ловить виновных в гибели Николая. И наказывать.

Бабушка замолчала, тяжело вздохнула, и я заметил, что на её обычно невозмутимом и холодном лице опять появилась та самая гримаса, которую я наблюдал перед тем, как мне стало плохо. Я даже приготовился к тому, что опять начну падать в обморок, однако до этого не дошло — княгиня Белозерская повернулась к нам спиной, подошла к окну и минут пять стояла, глядя в него, оставляя мне лишь гадать, какие эмоции в этот момент отображались на её лице. Затем бабушка повернулась к нам и обратилась к Ристо:

— Я так понимаю, про Дроздова ты тоже ничего не узнал?

— Можно сказать, что нет, — ответил эльф. — Мне сообщили, что он покинул имение князя ещё вчера вечером и отбыл в неизвестном направлении.

— Догадываюсь я, куда он отбыл, а ведь я обещала Климу Георгиевичу, что с ним не случится ничего плохого, — сказала бабушка, снова вздохнула и добавила: — Тебе придётся вернуться в имение Николая. У нас есть информация, что там сейчас находится Ольга с детьми. Поезжай и проверь. Я больше чем уверена, что к ней тебя тоже не пустят, но этим мы хотя бы дадим понять Жилинскому, что знаем о похищении. Если это, конечно, было похищение.

Последняя фраза бабушки меня озадачила, но спрашивать, что она имела в виду, я не стал.

— Слушаюсь, Ваша Светлость! — ответил тем временем Ристо и быстро покинул кабинет.

— А я должен отправиться в Новгород и лично объяснить всё Александру Петровичу, — сказал я бабушке. — Рассказать, что отец действительно объявил прекращение огня и хотел полного перемирия и переговоров о конфедерации. И, если Вы не против, рассказать про наши подозрения о причастности Жилинского к убийству отца.

— Я не против, — ответила бабушка. — Нам сейчас не нужно лишнее напряжение в отношениях с Романовым. Думаю, он и так уже понял, что у нас произошло, но лишним не будет, если ты его навестишь. Главное — не задерживайся в Новгороде. Нашей семье объявили войну, и мы пока не узнали имена всех наших врагов, полностью в безопасности мы можем себя чувствовать лишь в этом доме.

Глава 23

Пообещав бабушке вернуться как можно быстрее, я вместе с Тойво отправился в столицу. Сразу же по выходе из портала набрал номер кесаря. Александр Петрович не ответил, хотя гудки шли. Перезванивать я не рискнул, мало ли чем мог быть занят руководитель государства, особенно в день, когда активизировались военные действия. Я решил поехать в резиденцию кесаря и просто сидеть там, пока у Александра Петровича не найдётся несколько минут для разговора со мной.

И я уже было отправился к Романову, но в последний момент решил набрать Милютина — не знаю, зачем я это сделал, возможно, подспудно боялся, что в резиденцию