Леся вспомнила, как целые сутки ее сводило с ума утверждение следователя, что на орудии убийства якобы обнаружены ее отпечатки пальцев. Она ведь точно помнила, что даже не притрагивалась к кочерге! Наконец, после того, как ее освободили (вчера вечером), она поделилась своими мыслями с Ником.

– Не обращай внимания, – отмахнулся тогда сыщик, – обычный прокурорский понт. Он тебя просто хотел взять на пушку.

– Ну и методы у нашей родной прокуратуры! – сказала ему в ответ Леся. – Ведь я в тот момент чуть было не поверила, что я и вправду убийца.

– Вот выучишься, Олеся Максимовна, – назидательно проговорил тогда Ник, – сама начнешь убийц ловить и тоже научишься подобным приемчикам.

– Никогда! – убежденно воскликнула девушка.

– Поживем – увидим, – ухмыльнулся сыщик.

– А затем, – продолжил свой рассказ Кривошеев, здесь и сейчас, в квартире Брагиной, – девушка покинула жилище вашего мужа, спустилась вниз, перемолвилась несколькими словами с консьержкой и вышла на улицу… А спустя пару минут квартиру покинул и ваш младший сын Иван… Он запер за собой – отметим, это обстоятельство важное – входную дверь на ключ… В это время Куприянова ищет свои ключи и вскоре с ужасом понимает, что обронила их на месте преступления. Ключи – это улика номер один. Если их обнаружит милиция на месте, где произошло убийство, консьержке крышка. Она хорошо это понимает и бросается назад, к квартире продюсера. Однако дверь оказывается закрытой. Ее запер за собой ваш младший сын… И теперь убийце не до жиру. Она уже не думает, на кого из двоих посетителей Ивана Арнольдовича свалить убийство. Перед ней встает задача: во что бы то ни стало оказаться в квартире вашего мужа раньше, чем туда приедет милиция (или хотя бы одновременно с нею), чтобы подобрать злосчастные ключи…

– А их на самом деле, – тихо добавила Леся, – взяла я…

Вера Петровна немедленно вскинулась.

– Где они сейчас?

Девушка смущенно отвела взгляд.

– К сожалению, улика эта утеряна, – важно заявил детектив, – однако не по моей или Лесиной вине. Ключи сгорели на пожаре, который также устроила Куприянова. Но об этом после, мы забежали вперед… Разрешите, я вернусь к событиям той субботней ночи… Итак, после того, как из квартиры вашего супруга разошлись все званые и незваные гости, убийце понадобилось непременно туда вернуться. И тогда Куприянова вышла из подъезда, отправилась к ближайшему телефону-автомату и позвонила на мобильник вашему старшему сыну, Петру… Я не знаю, откуда она взяла его телефон…

– Я знаю, – перебила Кривошеева вдова. – Они с отцом часто передавали через консьержку рабочие материалы к фильмам…

Детективы обменялись многозначительными взглядами, и Ник продолжил:

– Консьержка прикрыла трубку автомата носовым платком, чтоб не узнали ее голос, и сказала Петру, что его отец убит в собственной квартире. Ваш старший сын находился в тот момент неподалеку. Он опрометью бросился к вашему дому. Вошел, отпер дверь своим ключом, подбежал к телу вашего мужа… И тут, следом за ним, в квартиру вошла убийца… Пока Петр сидел над отцом, потом вызывал милицию, консьержка незаметно осмотрела всю квартиру – и потерянных ключей не нашла… Значит, догадалась она, их взял кто-то из тех, кто здесь побывал в ту ночь. Или ваш младший сын Ванечка. Или девушка, пришедшая в квартиру с Брагиным, то есть, – кивок в сторону Леси, – она. Или, наименее вероятная возможность, потому что он в квартире провел всего пару минут без присмотра Куприяновой, – ключи нашел ваш старший сын Петр… Кроме того, думаю, консьержка полагала (и совершенно справедливо), что все вышеперечисленные, то есть Петр, Леся и младший Ванечка, являются нежелательными свидетелями. Двое из них, девушка и Иван, находились в квартире в тот момент, когда совершалось убийство. Значит, могли что-нибудь видеть или слышать. Петр тоже мог заметить, как в квартиру вслед за ним вошла консьержка… Поэтому Куприянова решила убрать свидетелей. И если убийство вашего мужа она совершила спонтанно, то следующие преступления были тщательно продуманы и спланированы.

Брагина прервала сыщика.

– Зачем вы все это мне рассказываете? – спросила она.

Детектив не растерялся.

– Вы – наша заказчица, – цинично заметил он, – и мы хотим отчитаться перед вами – хотя бы для того, чтобы у вас были основания заплатить нам деньги.

– О деньгах не беспокойтесь, – сухо заметила Брагина. – Я заплачу вам. Если вопрос в них, продолжайте.

– Итак, – продолжил сыщик, – убийца собирается уничтожить свидетелей. Ситуация облегчается для нее тем, что ни Леся, ни ваш младший сын в милицию не идут – ведь они сами являются подозреваемыми… Мою помощницу консьержка нашла после того, как девушка явилась к ней на работу в среду днем для того, чтобы допросить… После того как они расстались, Куприянова проследила ее до дачи…

«Да, – подумала Леся, – не зря я в тот день чувствовала, что за мной следят, и напрасно пыталась себя уверить, что это мне чудится…»

– Потом, – продолжал бывший мент, – Куприянова убила ваших сыновей и приехала ночью на дачу, где жила девушка, завалила входную дверь, облила дом горючей смесью и подожгла. И хотя на том пожаре сгорела важная улика – ключи, благодаря счастливой случайности Леся не пострадала. А вот вашим сыновьям повезло меньше…

– Довольно! Хватит об этом! – вдруг выкрикнула Брагина. – Вы уверены, что обоих убила она?

– Да, – твердо ответствовал Кривошеев.

– Почему?

– Только у нее был мотив…

– У вас имеются против нее улики?

– Я уверен, что они найдутся… Мы одного понять не можем: как Куприянова нашла их обоих? И Ивана, и Петра?

Тут Брагина сорвала с себя темные очки и закрыла лицо руками.

Детективы переглянулись. А Вера Петровна вдруг издала то ли всхлип, то ли стон:

– Это я… Это я ей сказала адрес…

– Вы?! – воскликнула Леся.

– Мне позвонила женщина – в понедельник или во вторник. Она сказала, что представляет юридическую контору, которая занимается делами моего мужа. Она назвала как раз ту, которая и в самом деле вела дела Ивана Арнольдовича… Поэтому я ей поверила… И она попросила для оформления наследства уточнить адреса Петра и Вани…

Вдова вытерла с глаз слезы. Спросила, стараясь быть спокойной:

– Вы дали знать милиции, кто убийца?

– Да.

– Напрасно. Я бы убила Куприянову собственными руками.

Прошло полтора месяца с того дня, как завершились события, описанные выше. Подступало первое сентября, Лесе предстоял четвертый курс, и она договорилась с Ником Кривошеевым, что теперь будет трудиться в его детективном агентстве на полставки. Кривошеев поворчал, но согласился – он уже не мыслил, как будет работать без нее. Хотя дело, в котором она стала одновременно свидетелем, подозреваемой, сыщиком и потерпевшей, пока оказалось самым серьезным в ее практике. Остальные задания, что она выполняла летом, ограничивались поиском нерадивых должников и слежкой за неверными мужьями.