– Ты чего? – спросила птица.

– А ничего! – зло ответил сержант. – Сука ты. Жмуров, и толку от тебя никакого…

Справедливо решив не испытывать терпение милиции, Сергей. Леха и Гоша бегом покинули территорию выставочного комплекса и уже за воротами прислонились к забору отдохнуть.

– Ой плохо мне! – признался Окуркин. – Не мой сегодня день.

– Это тебя, Леха.., халява подвела… – тяжело дыша, пояснил Тютюнин. – А если наши жены узнают, то…

– То пиши пропало, – согласился Леха.

– Почему? – спросил окончательно пришедший в себя Гоша.

– Потому что всю морду изобьют и еще на завтра останется.

– А я слышал, что в России мужья бьют жен, а не наоборот.

– Рассея, она большая. Где-то мужики бьют баб, а где-то бабы – мужиков… – заметил Окуркин, потом спросил:

– А ты чего это говоришь «в России»? Ты чего, не наш, что ли?

– Да это я просто так сказал… – пробормотал Гоша и поспешил сменить тему разговора. – А давайте лучше я вам помогу… Вам и себе тоже.

С этими словами он достал из кармана стоявшего колом пиджака баночку с пилюлями и предложил приятелям.

– Гошка, уж не хочешь ли ты нас потравить? – усмехнулся Леха.

– Нет. Это таблетки от похмелья. Нужно принять две штуки, и через пятнадцать минут мы будем в норме, а я смогу даже машину вести.

Леха и Сергей угостились и действительно вскоре почувствовали себя намного лучше.

– Действует твоя отрава, Гошка! Действует! – подвел итог Окуркин. – Только на меха смотреть мне сегодня не хочется.

– Да, осмотр выставки лучше перенести на другой день, – согласился Гоша.

– Тогда пойдем к машине. Там ведь мой электромотор остался, – забеспокоился Окуркин. – Еще упрут.

– Ага, новенький «форд» оставят, а твой мотор упрут, – усмехнулся Тютюнин, и они двинулись к парковочной стоянке в обход выставки, чтобы не попасться на глаза милиции.

– А ты чего это, Гоша, хромаешь? – спросил Тютюнин.

– Да пустяки, – отмахнулся тот.

– Да какие же пустяки? Надо посмотреть. Ну-ка стой. Гоша остановился, и Сергей, закатав ему штанину, увидел огромный кровоподтек и распухшую ногу.

– Ты посмотри, Леха, чего менты с человеком сделали, а? Смотри! А если б по голове?

Окуркин тоже нагнулся и, тяжело вздохнув, произнес:

– Звери.

Гоша опустил штанину, и они отправились дальше. По дороге агент Смит купил всем мороженого и сделал вывод, что, несмотря на все трудности, которые он пережил за этот день, контакт удалось установить достаточно прочный.

На стоянке их дожидался «форд», но Окуркин попросил, чтобы ему открыли багажник, поскольку хотел убедиться, что электромотор цел.

После этого Гоша повез их домой и включил в машине кондиционер, чем привел своих новых приятелей в полный восторг.

– Я хочу себе в «запорожец» такую же штуку поставить! – сказал Леха. – Сколько она стоит?

– Я не знаю, – ответил Гоша. – Но могу узнать и.., возможно, сделаю вам подарок, Алексей.

– Подарок? – Окуркин покачал головой и стал смотреть на проносившиеся мимо автомобили и уставших от жары пешеходов. Угрызения совести давили Леху со всех сторон, вынуждая принять решение.

Наконец Окуркин сдался и, вынув из кармана блестящую дверную ручку, прикрутил ее на место.

Гоша подвез новых друзей до самого Лехиного гаража, а потом помог вытащить электромотор. Надеясь, что на сегодня все его испытания закончилось, он уже собирался сесть в машину, когда Окуркин попросил помочь еще немного.

– Я сейчас кувалдочку с зубилом достану, и мы этот моторчик живо разберем, – пояснил он.

Агент Смит согласился, решив, что так он добудет дополнительную информацию.

– Вот тебе кувалд очка, – сказал Лежа, подавая Гоше огромный молот. – Пять раз махнешь – и дело кончено.

– Точно, – подтвердил Тютюнин, который прохаживался вокруг. Он не хотел идти домой, поскольку «пьяный» запах из него еще не выветрился.

Мотор оказался упрямый, и пять ударов кувалд очки растянулись ударов на триста.

Промокший насквозь агент Смит трясущимися руками бил и бил по зубилу, а Леха кричал ему: «Хорошо!» или «Давай еще разок!»

Наконец чугунный корпус был расколот на нужное количество частей, и довольный Окуркин собрал добытую медь.

– Все? – спросил агент Смит, чувствуя, что вот-вот свалится без сил.

– Все, Гоша. Можешь ехать, – разрешил Окуркин.

Смит поспешно сел за руль.

Всю дорогу до посольства он то и дело проваливался в полузабытье, а пару раз на светофорах ему даже сигналили сзади, чтобы не спал.

– Это вы, мистер Смит? – удивленно спросил охранник посольства, пропуская Берка на территорию.

– Да, это я, – не слишком уверенно ответил агент, тихо радуясь, что добрался до своих.

Не успел он войти в их с Джонсоном рабочую комнату, как босс вскочил со своего кресла и бросился к нему.

– Как дела, старина, я думал, с тобой покончено!

– Я сам так думал, сэр, – признался Смит и, опустившись на стул, изобразил слабую улыбку.

– Парни из прикрытия потеряли тебя на выставке. Хорошо, русские контрразведчики позвонили и сказали, чтобы мы не беспокоились. Что ты жив и просто находишься в милиции.

– Да. Мы и там побывали.

– Я заметил, что ты хромаешь. Они тебя били?

– Да, сэр. То, что били, я помню точно, но вот кто – уже с трудом.

– Может, тебе что-то вкололи? – предположил Джонсон.

– Если и вкололи, то всем троим… Мы сильно напились в каком-то кафе… – Берк вздохнул и растер ладонями лицо. – Помню, что я упал и на меня стали лить пиво…

– Зачем? Хотели, чтобы ты захлебнулся?

– Нет. Таким образом они приводили меня в чувство… Да, и еще этот Алексей Окуркин – он едва не разоблачил меня.

– Вот как! – поразился Джонсон. – А на вид обычный идиот. Но у русских внешность бывает обманчива. Мы на этом уже не раз обжигались. Как же он это сделал?

– Он сказал, что все американцы носят трусы из звездно-полосатого флага, и пытался сорвать с меня брюки, чтобы убедиться в моем российском происхождении.

– Какой тонкий ход… Похоже, мы их недооценили, – задумчиво произнес Джонсон и, достав блокнот, начал делать какие-то записи. – Я немедленно дам указания, чтобы все наши сменили трусы. Патриотизм здесь неуместен, поскольку становится настоящей уликой.