контроль за их использованием. В итоге заработная плата росла быстрее, чем производительность труда. Пришлось пойти на временное, как нам казалось, заимствование средств для покрытия расходов госбюджета из доходов предприятий. Но, позаимствовав один раз, остановиться уже не смогли…».{440}

При этом реформа Либермана – Косыгина не восстанавливает предпринимательство – ликвидированные ранее артели и личные приусадебные хозяйства, не восстанавливает эффективность – ликвидированные ранее механизмы целевого повышения производительности труда и снижения издержек (бережливого производства), систему регулярного снижения цен, не восстанавливает целевое и фронтальное технологическое и техническое развитие всей экономики.

Темпы роста экономики при этом продолжают закономерно падать.

В ответ на падение темпов роста экономики вновь предпринимаются попытки восстановления организованности и эффективности экономической системы.

С начала 1970-х годов происходит возврат к ряду прежних планово-экономических показателей. К прежним целевым показателям добавляются: производительность труда; задания по выпуску предметов потребления в тяжелой промышленности; задания по повышению качества продукции; затраты сырья и топлива на единицу продукции в стоимостном выражении; объем фондов экономического стимулирования. «Фактически был восстановлен показатель снижения себестоимости продукции, так как он был введен в состав фондообразующих показателей».{441}

Однако при этом внедренные с 1965 года показатели, в том числе показатели денежного объема реализуемой продукции («план по валу») и прибыли от затрат, не отменяются.

Поэтому введение новых плановых показателей не приводит к желаемым результатам. Предприятия легко обходят новые требования, поскольку созданные ранее механизмы, в том числе снижения себестоимости, не работают, а не отмененные показатели реформы 1965 года продолжают играть доминирующую роль. Например, решения об установлении показателя прибыли в качестве планового, о введении платы за пользование основных фондов, о замещении безвозмездного финансирования кредитом прямо подрывают организованность, единство и целостность экономической системы, то основание, которое обеспечивает высокую концентрацию ресурсов и большой эффект масштаба – залог роста экономики. То есть в целом эти решения обладают двойным отрицательным эффектом: снижают рост экономики и увеличивают затраты. Сама экономика переходит в режим неуклонного наращивания затрат, бесхозяйственности и падения эффективности.

В силу данных причин в 1970-е годы темпы роста экономики продолжают неуклонно падать.

В ответ на это в 1979 году вновь предпринимается очередная попытка восстановления организованности и эффективности экономики. 12 июля 1979 года принимается Постановление Правительства № 695{442}, которым, в частности, предусматривается значительное увеличение целевых показателей плана. Их число должно возрасти до 5–6 тысяч только по продукции машиностроения. Кроме того, осуществляется попытка отказа от показателя объемов валовой продукции («плана по валу») и замена его на показатель нормативно-чистой продукции, не включающий в себя материальные затраты. Принимается ряд решений, направленных на технологическое развитие экономики, с привлечением Академии наук и Государственного комитета по науке и технике. На предприятиях создаются специальные фонды экономического стимулирования для дополнительной мотивации повышения производительности и снижения производственных затрат.

Однако и эта попытка не приносит результата. Реформа 1979 года не восстанавливает фундаментальные элементы, ранее реально – на практике обеспечившие высокие темпы роста экономики, а также не устраняет принципиальные причины, приведшие к неуклонному снижению темпов роста экономики. Евгений Григорьевич Ясин пишет о реформе 1979 года: «Гора родила мышь… Сейчас ясно, что такое постановление не могло ничего поправить. Но тогда люди питали какие-то надежды: может быть, на этот раз что-то выйдет… Конечно, не вышло. Более того, постановление практически было проигнорировано. Его по существу просто не стали выполнять»{443}.

3 этап: 1987–1991 годы

В мае 1987-го в пятом номере журнала «Новый мир» под псевдонимом Л. Попковой выходит концептуальная статья экономиста Ларисы Ивановны Пияшевой «Где вкуснее пироги»{444}, в которой формулируются два главных утверждения:

– «нельзя быть немножко беременной. Либо план, либо рынок, либо директива, либо конкуренция. Искать и применять что-то среднее можно, но рассчитывать на успех, на то, что удастся усидеть на двух стульях, не приходится» (о теории конвергенции и её выдающихся представителях, в том числе лауреатах Нобелевской премии по экономике, или отечественном опыте работы артелей, личных приусадебных хозяйств и сочетании государственного планирования и рыночной самоорганизации автор не сообщает);

– «где больше рынка, там пышнее пироги», – формулирует автор и приходит к выводу, что плановая экономика уступает рыночной.

Статья получает большой общественный резонанс и становится своего рода программным манифестом ликвидации планирования и перехода к рынку, даёт старт своего рода соревнованию различных программ рыночного реформирования отечественной экономики. Процесс сопровождается значительной пропагандистской работой, проводимой в том числе с участием видных академиков-экономистов своего времени.

Будущий премьер-министр Украины Николай Янович Азаров делится своими впечатлениями об этой пропагандисткой работе:

«Странную роль ‹…› играли такие представители, как, например, академик С. С. Шаталин, один из авторов программы "500 дней". Все беседы с делегатами, – а средства массовой информации создали Шаталину тогда ореол великого реформатора, – он начинал с простого вопроса: "У вас есть автомобиль?" Среди двух десятков людей всегда находились люди, которые отвечали, что у них его нет. И тогда Шаталин продолжал: "А знаете, почему в ‹нашей стране› трудно купить машину?" – и сам же отвечал: "Потому, что завод "АвтоВАЗ" – государственный, а государство – неэффективный собственник. Значит, надо, чтобы, как на Западе, заводом стал владеть частник, он умело организует выпуск автомобилей, и у всех будут личные машины».

Эта демагогия задела меня, и я возразил ему: "АвтоВАЗ выпускает в год 500 тысяч автомобилей; для того, чтобы выпускать на 10–15 процентов больше, необходима реконструкция предприятия. Но 10–15 процентов никакой проблемы не решат. Нам надо выпускать автомобилей в десять раз больше, чтобы удовлетворить спрос, а для этого надо построить десять таких заводов, как АвтоВАЗ, иметь колоссальные инвестиции и время". Делегаты поддержали меня в этой дискуссии.

Шаталин попросил меня остаться. Мы сели с ним на диван, и то, что он сказал мне, поразило меня до глубины души. Я впервые столкнулся на таком уровне с чудовищным цинизмом. Он сказал: "Молодой человек, разве вы не видите, что говорите с "быдлом"? Им надо говорить очень примитивные вещи, чтобы они их проглатывали и поддерживали нас, иначе мы никакой перестройки не сделаем и этот идиотский строй не сломаем…"»{445}.

Объективности ради стоит отметить, что в эти же годы команда отечественных экономистов во главе с академиком Юрием Васильевичем Яременко[20] формулирует альтернативу преобразований отечественной экономики.

Юрий Васильевич Яременко (8.08.1935 г., Чита – 18.09.1996 г., Москва) – выдающийся российский учёный-экономист, академик РАН (1994), крупнейший специалист в сфере межотраслевого моделирования и макроструктурного анализа. В 1953 г. поступает на экономический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова, в 1957 г. направляется на учебу на экономический факультет Китайского народного университета (Пекин), который успешно оканчивает в 1960 г. С 1961 по 1973 г. – сотрудник Научно-исследовательского экономического института (НИЭИ) при Госплане. Далее, до 1986 г. – заведующий лабораторией