совещании, Элис поморщилась, — тогда дело едва не дошло до драки. Ей тоже досталось на орехи. «Почему мы топчемся на месте?» — сердито передразнила она Реджинальда, завязывая шарф, — «Когда ты уже раскопаешь хоть что-нибудь?»

Как будто она баклуши бьёт.

Постоянные отключения энергии, никак не комментируемые властями, постепенно стали нормой, поэтому Элис ничуть не удивилась, когда, выйдя на улицу, оказалась в полной темноте. Ледяной ветер тут же сорвал с головы капюшон. Натянув его обратно, девушка зажгла на ладони шарик белёсого света, и направилась к парковке.

В декабре Элис, наконец, забрала турбомобиль из ремонта, и с тех пор он каждый вечер ждал её у ворот штаба.

Усевшись в машину, она включила радиатор, чтобы немного согреться. К сожалению, злоупотреблять этим было нельзя: за короткий световой день аккумуляторы еле-еле успевали зарядиться.

Раньше в это время суток в столице бурлила жизнь, сейчас же Грейстоунские проспекты были пустынны. Трамваи ходили раз в полдня, как и поезда метро, развозя немногочисленных горожан на работу и обратно, частный транспорт вымер, что твои динозавры, и только турбомобили на солнечных батареях да гужевые повозки изредка нарушали тишину безлюдных перекрёстков рокотом мотора и цоканьем копыт.

Элис осторожно выехала на мостовую. Череда заморозков и оттепелей превратила асфальт в самый настоящий каток; машину то и дело заносило на скользкой дороге. Фонари по-прежнему не горели, — поэтому никто не мог увидеть, как из-за поворота появился ярко-красный «Гелиос» и, набрав скорость, устремился навстречу морозному зимнему вечеру.

Одолев мост, алая машина пересекла площадь Содружества, нырнула в лабиринт узких улочек, и вскоре притормозила у обшарпанного фасада неказистого двухэтажного здания.

Здание это, что приглянулось Элис, было ничуть не лучше и не хуже, чем соседние, однако, кое-что примечательное у него всё же имелось: окна были уютно освещены, а газовая лампа у входа дружелюбно подмигивала, приглашая внутрь. Из гостеприимно распахнутых дверей доносился соблазнительный аромат свежей выпечки и кофе.

Когда-то кофейня «Одинокий Фэрлинг» ничем не выделялась среди сотен точно таких же забегаловок, коих во все времена было полным-полно в центре столицы. Но с недавних пор «Фэрлинг» оказался одним из немногих заведений в Старом городе, которые всё ещё продолжали работать. Потому что господин Отто Риттендорф, хозяин кофейни, был магом.

В последнее время Элис частенько заглядывала сюда. Непринужденная, лишённая церемониальности и снобизма атмосфера этого места давала возможность хоть ненадолго отвлечься от мрачных мыслей. Для неё маленькая кофейня была чем-то вроде отдушины, окна в мир, полностью противоположный её собственному: в мир с оплывшими свечами в позеленевших от времени медных канделябрах, с фарфоровыми статуэтками на каминной полке, с кукушкой, живущей в настенных часах.

Здесь всегда было по-домашнему тепло и спокойно. Вдобавок, из болтовни посетителей можно было подчерпнуть немало полезных сведений.

И ещё здесь готовили очень неплохой кофе.

— Поздновато ты сегодня, — заметил хозяин кофейни, завидев девушку в дверях, — Работы много было?

— Мне двойной эспрессо без сахара, — Элис оглядела зал, выискивая свободное место: почти все столики были заняты.

— Проходи, Джин, — господин Риттендорф по-отечески ласково улыбнулся гостье, — Кофе сейчас сварят.

Отто Риттендорф был дородным седовласым мужчиной, успевшим обзавестись блестящей лысиной и солидным брюшком. Как и почти все маги, он предпочёл остаться в городе, и даже не стал закрывать кофейню. Кроме того, он один из немногих в Грейстоуне знал настоящее имя девушки, однако при посторонних всегда звал её Юджинией.

— Спасибо, Отто, — пробормотала Элис, обессиленно падая в кресло. Пара-тройка любопытных взглядов обратилась к девушке в синей униформе, но, перехватив её пасмурный взгляд, одинокие завсегдатаи «Одинокого Фэрлинга» сочли за лучшее воздержаться от расспросов и комментариев и вернуться к своим разговорам.

Отто поставил на стол чашку с дымящимся напитком.

— Я смотрю, ты похудела, — он неодобрительно нахмурился, — Чем хоть вас там кормят-то?

— Поверь, тебе лучше этого не знать, — мрачно хмыкнула Элис, собирая ложечкой кофейную пенку, — Расскажи лучше, что слышно. Есть какие-нибудь новости?

— Да какие тут могут быть новости! — устало махнул рукой пожилой маг, — Сама видишь, что происходит. По городу рыщут ночные демоны, — он обеспокоенно понизил голос, — Только на этой неделе их видели как минимум дважды. Всё чаще… Чего ж ты хочешь? Сейчас зима, ночи длинные. А уличное освещение, бывает, целыми сутками не включают. Так не только спектралы, того и гляди, кто-нибудь почище заведётся…

— Спектралы любят холод и мрак. Солнечный свет губителен для них. Скоро весна. День прибавится, тогда станет полегче.

— Мне кажется, всё гораздо хуже, — промолвил Отто после пары секунд раздумий.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Спектралы… Они не такие, как прежде. Они мутируют, становятся сильнее. Я полагаю, у них выработался иммунитет к свету. Когда рванула станция «Клаудшир», радиационный фон сильно вырос.

— Думаешь, что это как-то сказалось на спектралах?

— Это сказалось на всех нас. Но спектралы гораздо уязвимее людей. У них ведь нет физической оболочки, — только эфирное тело, тонкая материя. Радиация оказалась для них чем-то вроде вакцины: поток высокоактивных частиц, по структуре схожий с солнечным излучением, но в разы слабее, пронизывающий всё пространство насквозь. От него не спрячешься за метровыми стенами и железными заборами.

— С наступлением рассвета ночные демоны стремятся укрыться в пещерах, глубоко под землей…

— Но радиация проникает и туда. Для неё нет преград, — Отто задумчиво прищурился, — Возможно, более интенсивное излучение уничтожило бы их, но… — Он вдруг поднял глаза на девушку, — Ты ведь не просто так спрашиваешь об этом, я прав?

— Ты же знаешь, Отто, — Элис потупилась, — Я не могу говорить об этом.

— Всё тайны, да тайны, — проворчал он, дергая себя за бороду, — Дорого бы я дал за то, чтобы помочь тебе.

— Ты и так мне помогаешь. Ты ведь не уехал, не сбежал.

Господин Риттендорф невесело рассмеялся.

— Капитану не пристало покидать свой корабль, коли на нем ещё остаются матросы и пассажиры. К тому же, кто-то должен варить кофе.

Элис поставила пустую чашку на блюдце. После протеиновой баланды, по цвету похожей на болотную жижу, а по вкусу — на пластилин, скромный ужин из эспрессо и булочки с корицей в «Одиноком Фэрлинге» казался роскошным до неприличия.

— Погоди минутку, — пробормотал Отто, увидев, что она собирается уходить, — Тебе письмо, — он вытащил из-за пазухи бумажный цилиндрик и протянул его Элис.

— От отца?

— Он велел взять с тебя слово, что ты выйдешь на связь.

Девушка еле удержалась от того, чтобы не закатить глаза к потолку.

— Генри мне жаловался, — он виновато развёл руками, — Не пишешь, не звонишь. Плюс эти беспорядки. Пойми, Элис, он же беспокоится за тебя. И о чем ты только думаешь?