Элис закашлялась.

— Что?!

— Не притворяйся, что для тебя это новость. Ты не могла её не почувствовать.

— Я почувствовала, но… — Элис задумчиво посмотрела на небо, покрытое клочьями облаков, — Я сомневалась. От неё исходит тепло, но очень слабое. Так бывает у маленьких детей, или у тяжелобольных. Сама она, между прочим, считает себя человеком. Странно получается.

— Странно?

— Никто из наших не распознал в ней мага.

— Может, они были невнимательны?

— Вряд ли. Семьи и родственники домовладельцев тщательно проверяются.

— Значит, недостаточно тщательно.

Над крышами Грейстоуна медленно поднималось оранжевое февральское солнце. Лориан обнял Элис крылом, заслоняя от ветра.

«Случайность ли это?»

За время работы в Департаменте разведки Элис усвоила: случайностей не бывает. Возможно, Эмили не та, за кого себя выдаёт? Надо будет поговорить на эту тему с Феликсом или Кристофером.

— Лори…

— Да?

— Ты хочешь, чтобы я тебе рассказала?

— О чём?

— Обо всём, — Элис смущённо копнула снег сапогом, — Чем я занимаюсь, и вообще.

— Не стоит, — просто ответил фэрлинг, — Если тебе о чём-то нельзя говорить, не говори. Ты принесла присягу. Я не стану подглядывать твои мысли.

— Ты на меня не обижаешься?

— Конечно, нет. Мне всё равно, чем ты занимаешься. На моё к тебе отношение это не повлияет. Я знаю тебя настоящую.

Элис увидела, как десятью метрами ниже Эмили вышла из дому, и, заперев дверь, побежала на работу.

— С начала времён, — заговорил Лори, — Люди и маги сперва придумывают себе проблемы, а затем бьются над их решением. Должно быть, чтобы придать своей жизни смысл. Так было раньше, так будет и впредь. Нужно родиться фэрлингом, чтобы понять, о чём я говорю. Мы выше всего этого. Мы не видим логики в человеческих дрязгах, и не поддерживаем их. Поэтому мне нет дела, на чьей ты стороне, Элис. Потому что я знаю: нет другой стороны.

«Реверсайд — другая сторона!» — чуть было не воскликнула Элис.

— Мир не делится на «правых» и «неправых», — фэрлинг обвил хвостом передние лапы, — И на «свет» и «тьму» он тоже не делится. Может, когда-нибудь ты поймёшь, и согласишься со мной.

— Вот скажи, Лори, в кого ты такой умный? — девушка всплеснула руками, — Ты ведь не убелённый сединами старец. Тебе и пяти лет нет. По человеческим меркам — дитя.

— Но не по меркам фэрлингов. Для нас время течёт иначе. К тому же, фэрлинги обладают коллективным разумом.

— То есть?..

— Мне не обязательно находиться рядом со своими сородичами, чтобы общаться с ними. Единое информационное поле помогает нам всегда оставаться на связи, где бы мы ни находились. Моя мудрость — это мудрость из глубины веков, в том нет моей личной заслуги.

— То есть, то, что известно одному, известно всем? — торопливо уточнила Элис, — Тогда ты сможешь мне рассказать! Какую тайну обо мне знают фэрлинги? Что есть такого, что я сама о себе не знаю?

Внезапно Лориан погрустнел и отвернулся, пряча глаза, и Элис поняла, что он не ответит.

— В другой раз.

— Почему не сегодня? — растерялась она, не пытаясь скрыть разочарования.

— Этот разговор не на один час.

— Я имею право знать! — со слезами в голосе взмолилась Элис, — Лори, пожалуйста!

— Солнце уже высоко. Тебе пора, Элис. Пора вернуться к делам, — фэрлинг поднялся на лапы и расправил крылья, ловя попутный ветер.

— Ты опять уходишь от ответа!

— Ещё не время.

— Когда же оно придёт, это время?!

Лориан отвернулся и взмыл ввысь, через мгновение превратившись в крылатую чёрную точку. Сквозь помехи эфира и магнитные поля от многочисленных энергоприёмников Элис еле разобрала его ответ.

«Скорее, чем ты думаешь».

* * *

В вестибюле штаба было как никогда людно: у турникета Элис заметила пёструю группу незнакомых людей, человек десять, по виду — вчерашние студенты. Заметно было, что все они сильно нервничали, хотя и старались держаться уверенно, и не подавать виду.

Элис опустила капюшон и увидела спешащую к ней Анабель.

— Привет, — она покосилась на толпу, — Новобранцы?

— Ага, — кивнула подруга, — Крис взял себе новую группу.

— Вот счастье-то, — Элис подышала на закоченевшие руки, — Пополнение нам сейчас не помешает. Прощайте, ночные дежурства.

— Сэр Паркер тебя на ковёр вызывает, — на лице Анабель отразилась озабоченность, — Он сейчас у себя.

— И что я ему скажу? — проворчала Элис, — Извините, не получилось, ставьте «четыре»? Это просто детский лепет. Прошло три месяца, а воз и ныне там.

— Неправда! Ты делаешь всё, что в твоих силах!

— Выходит, не всё!

Последние слова она выкрикнула так громко, что две девушки из новичков обернулись в их сторону. Сердито насупившись, Элис вышла на улицу, Анабель — за ней.

— Я с самого начала допустила ошибку. Не надо было демонстрировать аудиозапись перед всеми. Я должна была настоять на том, чтобы Реджинальд прослушал её один.

— А что, если предатель — Реджинальд? — прошептала Анабель, придя в ужас от собственного предположения.

— Нет, не думаю. Кто угодно, но только не Редж. Он безраздельно предан департаменту. Да и мотивов у него нет.

— С мотивами вообще сложно. Деньги?

— Чушь. Кому из нас настолько нужны деньги? — Элис опустилась на корточки, прислонившись спиной к стене, — Нет, здесь что-то другое… Мы обсуждали это уже тысячу раз! Мы просто ходим по кругу.

— И всё-таки я считаю, что огласка — наш козырь, — проговорила Анабель, — Шпион отдаёт себе отчёт в том, что за ним следят. У него связаны руки.

— И какой от этого прок? Мы думали, что шпион рано или поздно обязательно себя выдаст, что он не сможет предусмотреть всё. Но, как выяснилось, он чрезвычайно осторожен, и достаточно умён, чтобы не попасть впросак. Три месяца прошло, Ана! И всё как об стенку горох. Что мы знаем? Ему около тридцати, у него тёмные волосы и короткая стрижка, он уроженец столицы. Всё! Под эти приметы подходит добрая половина агентов, и никто из них не уличён в подозрительном поведении. Мы зашли в тупик.

Анабель прикусила губу и прищурилась: она всегда так делала, когда о чем-то размышляла.

— Если ты в тупике, — произнесла она, — нужно развернуться и продолжать двигаться. Когда под подозрением все, невиновные скорее будут опасаться, что их ошибочно обвинят в измене, и это скажется на их поведении.

— То есть?

— Самый хладнокровный и есть предатель. Он уверен, что его не вычислят, он упивается своей неуловимостью. Давай посмотрим на это дело с такой точки зрения.

— Ладно, — вздохнула Элис уже спокойнее, — Что там у нас на сегодня?

— Паркер тебя ждёт, — напомнила подруга, — А я дождусь Питера, у нас плановый рейд.

Должно быть,