Да, неплохо живет спецура. С такими артами у Шрама с Выдрой появлялся реальный шанс. Только вопрос – на что? Действительно, имея при себе такие редкие и дорогие артефакты, человек может и с пулей в сердце пару часов протянуть, причем двигаясь довольно активно. Но потом-то подарки Зоны разрядятся, а пуля останется…

– Ранеными займется сержант, – подытожил майор. – У нас есть сведения, что угроза международного конфликта исходит из подземной лаборатории, расположенной неподалеку отсюда. Вы идете оттуда?

– Точно, – кивнул я. – Только угрозы больше нет, майор.

– И куда она делась? – мрачно поинтересовался Японец.

– Профессор Лебедюк ушел в мир иной, – абсолютно серьезно сказал я, ни капельки при этом ни соврав.

– А тех двух уродов, что убили твоих жену и сына, я прикончил лично, – прохрипел Шрам, открывая глаза. К его телу были плотно примотаны бинтами «зрачок», «огонь» и «веретено», а их совместное действие на организм, как известно, практически мгновенное.

Японец лишь еле слышно скрипнул зубами. Понимаю. Я бы тоже на его месте желал от всей души расквитаться с кровниками своими руками. Но что случилось – то случилось, и ничего с этим не поделаешь.

– Тогда отходим к исходной точке, – распорядился майор.

В его распоряжении было два отделения по шесть бойцов в каждом, из чего я сделал вывод, что, скорее всего, это неофициальная акция. Майор на свой страх и риск дернул наиболее отмороженных добровольцев из своей роты… только вот вопрос – зачем ему это надо? О чем я и спросил, пока санинструктор, закончив со Шрамом, бинтовал Выдру, для которого у санинструктора нашлась довольно крупная «живая вода».

– Ты кто? – вместо ответа довольно резко спросил майор.

– Человек прохожий, обшит кожей, – хмыкнул я. Каков вопрос – таков ответ. Видно, что спецназовец в Зоне и на войне не новичок, но и зарываться ему не стоит. Пока что еще вопрос, кто кому должен. – Теперь и ты себя обозначь.

Майор поиграл желваками, но решил, что не стоит превращать возможного союзника во врага.

– Дегтярь, – коротко сказал он.

– Снайпер, – в тон ему ответил я.

Мы внимательно посмотрели друг на друга. Понятно. Не только я слышал о нем, но и он обо мне. И это хорошо.

– Так вот, Снайпер, – сказал майор. – Я тут потому, что мне за державу обидно. И не хочу я, чтоб на нее были пиндосские ракеты нацелены. Думаю, все просто и понятно.

– На какую именно державу? – уточнил я. – Ты ж вроде русский.

– На славянскую землю, – произнес Дегтярь. – У любой нации есть свои подонки и свои герои, и лично мне по барабану, кто русский, а кто украинец. Все мы – славяне, и в нацистских лагерях наших дедов одной меркой мерили. Думается мне, в пиндосских или китайских будет то же самое.

– Хорошо сказал, майор, – кивнул я. – Теперь о деле. Это все твои бойцы, с кем ты пришел в Припять?

– Третье отделение прикрывает отход у речпорта, – сказал Дегтярь. – Мы там пост «Монумента» положили при высадке и сейчас по пути еще троих. Сами легко отделались, один «трехсотый», и то слегка. Фактор неожиданности сыграл. Но сейчас, думаю, начнется.

Он глянул на экран КПК. Интересная модель, первый раз такой вижу. Не иначе, какая-то новая военная разработка.

– Бардак не только у нас, – хмыкнул майор. – Пока монументовцы приказы получат да по тревоге экзоскелеты напялят, по идее можно силами одного батальона всю Припять зачистить.

– Ты сейчас здесь стоишь потому, что один принял решение и никто о нем не знал, кроме тебя, – сказал я. – Твой батальон еще с базы не выдвинется, а Перевозчик, который у фанатиков за главного, о нем уже знать будет. И приготовится соответственно.

– Это да, – вздохнул Дегтярев. – Я ж говорю, бардак везде. Как и суки продажные.

– Готово, трищ майор, – доложил санинструктор. И добавил: – Только один комплект «ноль» остался. И стандартные аптечки…

– Нормально. У других и того нет. Отходим, – бросил майор.

Группа, ощетинившись стволами, двинулась назад. Медленно. Выдра был совсем плох, несмотря на «живую воду», а вот более серьезно раненный Шрам благодаря артефактам заметно приободрился. Даже пыльник свой накинул и «Винторез» обратно потребовал. Да уж, со сквозными ранениями такое возможно только в Зоне…

– От ДК «Энергетик» через парк наперерез нам движется взвод противника, – сказал Дегтярь, бросив взгляд на экран КПК. – Похоже, «черепашки» в экзоскелетах. Напролом через кусты прут. Вторая группа численностью до роты идет по Гидропроектовской, судя по скорости – без тяжелой брони.

– Решили нас в клещи взять. Похоже, намечается заварушка возле кинотеатра, а, майор? – сказал Меченый, на ходу присоединяя гранатомет к своему неизменному АКС-74УБ.

– Третий, я первый, – вместо ответа проговорил Дегтярь в наплечную рацию. – Возвращаемся по Набережной. У нас три «трехсотых», один тяжелый… Готовьтесь прикрыть.

– Есть прикрыть, – раздался голос из динамика. И добавил восторженно: – Ух, дед молодец, трищ майор. Что ни выстрел – так «груз двести»!

– Отставить базар в эфире, – произнес майор, нажимая на тангету.

– Лесник с крыши Дома допризывников Гидропроектовскую держит, – пояснил Меченый.

– Догадался, – кивнул я. Понятно теперь, чью трехлинейку я слышал еще возле выхода из лаборатории. Но если у монументовцев имеется хорошо обученная антиснайперская группа или хотя бы что-то потяжелее «Валов», один лесник на крыше против роты долго не продержится.

– Бегом, – скомандовал Дегтярь.

Группа ускорила темп. Я видел, как исказилось лицо Шрама. Понятно, с такими дырками в организме даже при наличии целебных артефактов рекомендуется хирург, анестезия и операционная, а не пробежка по разбитым бетонным плитам. Я дернулся было помочь, но меня опередили. Павленко подставил плечо раненому, и тот от помощи не отказался.

– Давай я, полковник, – предложил Меченый.

– Ты лучше за секторами следи, – отрезал Павленко. – Из меня сейчас боец неважный, а механические ноги особо усилий не требуют.

– Принято, – кивнул Меченый. И вправду, сейчас каждый боец на счету. Потому как заварушка начиналась серьезная.

Дорога перед нами нырнула в своеобразный тоннель, образованный густо разросшимися ветвями деревьев, которые нависли над бетонкой и переплелись вершинами на высоте примерно трех метров. Темная такая кишка, крайне неприятная с виду. Тем более что сверху свешивались рваные лоскуты «жгучего пуха», меж которыми наблюдались крайне подозрительные тонкие ветки, смахивающие на лианы.

Понятно. Пух ослепляет жертву, а гибкие ветви подтягивают ее к плотоядным деревьям. Судя по пятнам копоти, монументовцы пару раз уже выжигали огнеметами колонию деревьев-симбионтов, но те наверняка восстанавливались во время выброса. Такие дендромутанты если прижились где, то хрен их чем выкуришь.