— Вы в горы ходили группой или вдвоем?

— Хм-мм… — Джон поморгал, словно очнулся ото сна.

«Воспоминания, — подумал Нейт, — разновидность сновидений. Или ночных кошмаров».

— Группой. Товарищи по безумствам — вот кто мы все были. Помню, летом пошли на Денали — так группы и одиночки лезли на эту махину, как муравьи на гигантский пирог. Вот время было! Базовый лагерь — что маленький город. И наша ошалелая компашка.

— Ты и Пэт?

— Не только. Еще Джекоб, Отто, Деб с Гарри, Эд, Бинг, Макс, Хоппы, Сэм Бивер — этот умер два года назад от легочной эмболии. А еще… сейчас, сейчас… еще Мэки старший там был. Они с Бингом, помнится, подрались из-за какой-то ерунды, и Хопп — покойный — тогда их еще разнимал. Хоули был, но он, пьяный, упал и головой стукнулся. Мы его на вершину не взяли. Еще была Мисси Джекобсон, вольный фотограф, с которой у меня был короткий и бурный роман, пока она не вернулась в Портленд и не вышла там замуж за водопроводчика.

Он снова улыбнулся.

— Ох уж эта Мисси! Большие карие глаза и умелые руки. Мы, лунатики, устроили из этого восхождения целый праздник. У нас даже флаг с собой был, чтобы водрузить на вершине и сфотографироваться для газеты. Но никто из нас до вершины не дошел.

— Никто?

— В тот раз — никто. Помнится, Пэт потом поднялся. Но в тот раз нас просто преследовали неудачи. Однако ночью в базовом лагере мы были исполнены надежд и устремлений. Пели, трахались, танцевали в волшебном свете белой ночи. Думаю, никогда больше мы не жили такой полной жизнью. Так нам, во всяком случае, казалось.

— И что случилось?

— Гарри заболел. Сам-то не сразу понял, но наутро встал с температурой. Грипп. Все твердил, что здоров. Спорить никому не хотелось. Но он и пяти часов не продержался. Деб и Хопп его вниз спустили. Сэм упал, сломал руку. Мисси тоже расквасилась. Какая-то группа шла вниз и прихватила ее с собой. Погода переменилась, те из нас, кто остался, разбили палатки и сидели, молились, чтобы быстрей распогодилось. А стало еще хуже. Потом заболел Эд, за ним — я. Одно к одному, так что в конце концов пришлось нам повернуть назад. Наш праздник кончился ничем.

— И кто же вас назад в город привез?

— Не понял?

— У вас был летчик?

— Ах, вот ты о чем. Помню, как меня запихивали в этот самолет. Все больные, злые, угрюмые. Летчика не помню. Какой-то приятель Джекоба, кажется. Я был в жутком состоянии, это я отчетливо помню. Я об этом даже писал. В газету. В качестве юмористической заметки.

Он допил свое виски.

— До сих пор жалею, что мы тот флаг не водрузили.

Нейт не ответил и двинулся к Чарлин.

— Прерваться можешь?

— Конечно. Когда Роза вернется в строй.

— Пять минут. Народу вроде немного.

Она спрятала блокнот в карман.

— Пять. Если будем долго обслуживать, народ пойдет к итальянцу. Я не могу позволить себе терять постоянных клиентов.

Она вышла из ресторана в пустой вестибюль. При звуке ее каблучков Нейту вспомнился разговор о танго. Интересно, что за тщеславие должно двигать женщиной, чтобы она предпочла комфорту несколько часов на высоких каблуках.

— К твоему сведению, Патрик Гэллоуэй собирался в Анкоридж искать работу.

— Это мы уже обсуждали.

— Ну, ладно, ладно. Если он поехал в Анкоридж и ему вдруг стукнуло пойти в горы, кого бы он нанял доставить его на ледник Солнечный?

— Откуда мне-то знать? Он же уезжал не за тем, чтобы в горы идти. Он ехал на заработки!

— Чарлин, вы с ним прожили без малого четырнадцать лет. Ты его знала.

— Если он летел из Анкориджа, но не на Джекобе, тогда это, скорее всего, был Двупалый или Стоки. Если, конечно, они там в тот момент были. Если нет — он бы нанял первого попавшегося. А скорее всего, он полетел по бартеру. Денег-то у него совсем не было. Я ему выдала всего сотню из своих запасов. Больше не могла — он бы их тут же просадил.

— А где я могу этих летчиков найти?

— Спроси Джекоба или Мег. Они в этом мире вращаются, я — нет. Почему ты мне не сказал, что его привезли, а, Нейт? Надо было сказать и взять меня с собой.

— Ни к чему тебе такие переживания. Правда. Ни к чему.

Он усадил ее в кресло, сам сел рядом.

— Послушай меня. Если ты увидишь его в таком состоянии, легче тебе не станет. И ему не поможет.

— Но Мег же его видела!

— И ее это здорово подкосило. Я там был, я знаю. Хочешь сделать что-нибудь для него или для себя? Поучаствовать? Найди время повидать дочь. Будь ей матерью, Чарлин. Утешь ее.

— Ей от меня утешения не требуется. От меня она ничего не захочет.

— Может быть. Но предложить надо, тебе самой станет легче. — Он поднялся. — Я сейчас еду к ней. Передать что-нибудь?

— Передай, мне тут помощники нужны, если, конечно, у нее других дел нет.

— Хорошо.

Когда он добрался к Мег, уже совсем стемнело. Вид у нее был более спокойный, уверенный и отдохнувший. По смятым подушкам и пледу на диване он определил, что днем она прикорнула у камина.

Он позаботился о том, чтобы как-то сгладить напряжение, купил в Угловом цветы. Не очень свежие, но все равно — цветы.

— Это в честь чего?

— До меня тут дошло, что мы движемся как бы в обратном направлении. Сначала я уложил тебя в постель, точнее — ты меня, а теперь вот я за тобой ухаживаю.

— Правда? — Она понюхала цветы. Пускай это банальность, но к цветам у нее слабость. Как и к мужчинам, которые их дарят. — Значит, следующим этапом будет знакомство в баре?

— Я планировал что-то похожее на свидание. Ужин, например. Но ты можешь подцепить меня и в баре. А пока я хочу, чтобы ты сложила необходимые тебе вещи, я на ночь увезу тебя в «Приют».

— Чтобы мы и в романтический период могли заниматься сексом?

— Можешь расположиться в отдельном номере, хотя я лично предпочел бы секс. Цветы можешь взять с собой. И собак тоже.

— А зачем мне уезжать из собственного уютного дома и заниматься сексом в гостиничном номере? — Она повертела в руках букет, поверх него наблюдая за Нейтом. — Ах да, на этой стадии полагается авантюрная нотка. Довольно глупо меня уговаривать, Нейт. Я бы осталась здесь. Можем, если хочешь, сделать вид, что находимся в дешевом мотеле. Можем даже порнушку по кабельному поискать.

— Это все замечательно, но я бы хотел, чтобы ты поехала со мной.

— Да в чем дело-то?

Он рассказал ей о следах в лесу.

— Какого черта ты мне ничего не сказал днем? Я бы тогда на свету все сама посмотрела! — Она бросила букет на стол и ринулась за паркой.