Палачи, следователи и даже те, кто писал доносы при Берии, неожиданно сами попали в зону риска. 31 января 1939 года Берия приказал арестовать тринадцать сотрудников дорожно-транспортного отдела НКВД Московско-Киевской железной дороги за безосновательные репрессии против железнодорожников. 5 февраля 1939 года за это же была арестована группа особистов Балтийского флота.

Начиная с 1939 года, политических дел стало на порядок меньше. За 1939 год по обвинению в контрреволюционных преступлениях были приговорены к высшей мере наказания 2600 человек, за 1940 год – 1600. За два года Большого террора (1937–1938), для сравнения, расстреляли 680 000 человек. Улучшились условия содержания в тюрьмах, подследственным разрешили пользоваться в камерах настольными играми и книгами, установили правила свидания с родственниками и передачи посылок.

Доктор исторических наук В. Земсков приводит такие цифры бериевской оттепели:

Всего за 1939 год из ГУЛАГа было освобождено 327 400 человек (223 600 – из лагерей и 103 800 – из колоний), но в данном случае эти цифры мало о чем говорят, так как нет указаний о том, каков среди них был процент досрочно освобожденных и реабилитированных «врагов народа». Нам известно, что 1 января 1941 года на Колыме находилось 34 000 освобожденных лагерников, из них 3000 (8,8 %) полностью реабилитированных.

Гораздо больший процент освобожденных среди тех, кто не успел получить приговор, а находился в предварительном заключении до ноября 1938 года. Историк Олег Мозохин приводит точные данные по этой категории. На 1 января 1939 года числилось подследственных – 149 426 человек, освобождены по прекращенным в процессе следствия делам – 83 151 человек, освобождены прокуратурой и оправданы судами 25 575 человек. В 1939-м – первой половине 1941 года освободили 142 432 человека в ходе следствия и суда. Общее число попавших под первую бериевскую «амнистию», выпущенных на волю подследственных и заключенных ГУЛага, составляет 270 000–290 000 человек.

Освободили, в частности, пятьдесят человек высшего комсостава, в их числе будущие командармы: К. К. Рокоссовский, А. В. Горбатов, К. Н. Галицкий, Ф. Ф. Жмаченко, К. П. Подлас, Ф. А. Пархоменко, В. Д. Цветаев, К. А. Юшкевич. Вышли из следственных тюрем Ольга Берггольц, знаменитые физики Лев Ландау, Моисей Корец, Юрий Румер, авиаконструктор Владимир Петляков.

Уже при проведении национальных операций 1937–1938 годов, к которым Берия имел лишь опосредованное отношение (поляков, финнов, немцев в Грузии было немного), проявляется намерение Сталина репрессировать представителей всех народов, чьи национальные государства находятся за пределами СССР. Еще более ярко эта национальная линия проявила себя после начала Второй мировой войны. В результате советско-германского договора о ненападении 1939 года СССР обеспечил возможность присоединения новых территорий. В 1939–1940 годах в Советский Союз вошли Карельский перешеек, республики Прибалтики, Западные Украина и Белоруссия, Северная Буковина и Бессарабия.

Эти территории не прошли тех политически-карательных кампаний, которые уже осуществились в СССР. Там следовало установить однопартийную систему, уничтожить, чаще всего физически, капиталистов и помещиков, провести раскулачивание, взять под контроль церковные организации и ограничить их влияние. Словом, обеспечить полную покорность.

1 декабря 1937 года во всей стране закрыли финские, эстонские, латышские, немецкие, греческие школы, на их базе создали русские. Прекратилось издание литературы, учебников и периодики на финском, немецком, эстонском языках. 23 июня 1940 года принято постановление Совнаркома СССР «О выселении инонациональностей из Мурманска и Мурманской области». Берия требовал в кратчайший срок выселить из района Мурманска в Алтайский край 8716 человек.

Высылки из Прибалтики начались 14 мая 1941 года. Большинство прибалтов выслали за три дня – 14, 15, 16 июня. Из Литвы выселили 10 000 человек, из Эстонии 6000, из Латвии – 10 000. В большинстве они все состояли на оперативном учете органов НКВД – сотрудники старого государственного аппарата, правоохранители, члены буржуазных политических партий, представители крупной буржуазии, репатрианты из Германии и Польши, уголовный элемент и проститутки. Высылки сопровождались арестами. Например, в Латвии в июне 1941 года было арестовано 6000 человек.

Параллельно шли еще более жестокие чистки в Молдавии (выслано 23 000 человек), Западной Украине (10 000 человек), Западной Белоруссии (28 000 человек). Отправляли в основном целыми семьями на север и в Сибирь. С собой можно было взять вещи весом не свыше 100 килограммов на каждого члена семьи. Впрочем, 15 июня 1941 года Лаврентию Берии пришлось дать указание: «Имеются сведения о том, что в ряде мест у выселяемых отбираются бытовые ценности (часы, портсигары, кольца и пр.). Напоминаем, что изъятию подлежат только оружие, валюта, золото и серебро в слитках и контрреволюционная литература».

Чистку Финляндии провести не удалось. Предусмотрительные финны в полном составе бежали с Карельского перешейка в незанятые советскими войсками финские земли.

Не говоря о жестокости и бессудности этих высылок, они привели к прямо противоположному результату вместо ожидаемого. Даже Йозеф Геббельс в конце 1940 года, когда стало ясно, что Прибалтика войдет в состав СССР, пророчески заметил:

Конечно, жаль отдавать старые немецкие земли. Мы почти 600 лет правили там железом и кровью. Так что латыши и эстонцы нас возненавидели. Но дайте им прожить год при большевиках, и они будут встречать нас цветами.

Именно так в итоге и случилось. Между тем высылаемые не представляли особой угрозы. А немцы вовсе не собирались давать оккупированным республикам не только независимости, но даже и автономии.

Когда в 1941 году Красная армия вынуждена была стремительно отступать на Украине и в Западной Белоруссии, практически все политические заключенные в тюрьмах были расстреляны. Так, в городке Дрогобыч было расстреляно 110 человек, в Станиславе – 1000, в Тернополе – 700. Начальник тюрьмы города Глубокое в Белоруссии Приемышев собственным решением казнил 600 человек. В результате немцы использовали это в своих пропагандистских целях. Они открыли тюрьмы для публичного посещения, и родственники заключенных могли убедиться в зверствах большевиков. Украинская повстанческая армия полнилась кадрами не в последнюю очередь под этими впечатлениями.

Из всех репрессированных народов перед войной больше всего пострадали поляки. Их высылали из Западных Украины и Белоруссии, арестовывали, расстреливали. 135 000 поляков отправили в ссылку. Горше всех сложилась судьба польских офицеров, взятых в плен Красной армией осенью 1939 года. Подробности Катынского расстрела хорошо известны. Остановимся лишь на той роли, которую сыграл в судьбе 22 000 польских офицеров Лаврентий Берия.

В 1939 году офицеры, полицейские и чиновники были отделены от рядовых и помещены в восемь специальных лагерей. Главными из них были лагеря в Козельске, Старобельске и Осташкове. Естественно, что подавляющее большинство этих заключенных относились к своим тюремщикам, советской власти и в целом к России резко отрицательно. В феврале 1940 года руководитель лагерей Петр Супруненко предложил «разгрузить» эти места заключения, отправив узников на Колыму и Камчатку сроком на восемь лет, оформив приговоры через Особое совещание. Думается, что такая инициатива была проявлена с ведома и согласия его непосредственного начальника Лаврентия Берии. Но где-то в конце февраля – начале марта это предложение было отклонено. Если следовать людоедской этике советского руководства, резоны в таком решении были. Основная масса заключенных ГУЛага к тому времени, за исключением уголовников, были абсолютно невинные люди, не склонные к сопротивлению. Тех, кто пытался сопротивляться – троцкистов, – поголовно расстреляли в 1937 году. Появление хорошо организованных, мотивированных, готовых к сопротивлению и профессионально владеющих оружием узников могло нарушить баланс в сталинских лагерях. Напомним, в частности, что появление после войны в лагерях «власовцев», «бендеровцев», «лесных братьев» и бывших советских военнопленных фронтовиков привело к множеству массовых восстаний и подорвало существующий порядок.