Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как лжефилософа. Шарлатана. Безбожника, который в Лейпциге пытался привлечь к себе внимание, разгуливая по улицам в красной ночной рубашке.
— Чепуха, она желтая. Могу показать, если не потерял.
— А также императрицу предупредят, что ты французский шпион.
— Эту басню ей уже рассказали. Дюран навязал мне королевское послание и велел передать царице. Письмо она отправила в огонь, а посла — восвояси.
— Оказавшись в Версале, он доложит Его Светлейшему Величеству, что ты гнусный предатель и виселица по тебе плачет. Так что ты опять совершил тактическую ошибку.
— Подскажи же, как мне быть, Мельхиор, — умоляет Философ.
— Во-первых, не упрямься и по дороге домой заверни в Потсдам. Тем более он и впрямь по пути.
— Что-о?! Ведь, по словам Фридриха, я шарлатан, плагиатор и разгуливаю в ночной сорочке.
— Зато я его близкий друг.
— Ты для всех близкий друг. Для всех, кому случилось взгромоздиться на трон. У тебя, Мельхиор, нет ни чести, ни вкуса.
— Спокойно, дружище, не будем ссориться. Я просто не хочу зарывать в землю свои таланты. Я приезжаю и даю советы. Славный, приятный в обхождении малый. Общительный и умеющий обделывать сомнительные делишки. Я профессиональный посредник и, по правде сказать, чертовски полезный человек.
— Ты паук, который радуется, сидя в центре своей паутины.
— Без меня Европа превратится в стоячее болото.
— Она и с тобой болото.
— Без меня остановятся переговоры, опустеют королевские колыбели и некому будет наследовать престолы. Династии прекратятся, монархи станут злыми, а дворцы опустеют.
— Как будто это уже не произошло.
— Без меня будет хуже, — уверенно возражает Гримм, подходя к зеркалу и прихорашиваясь. — Без меня во дворцах смолкнет музыка и перестанут давать театральные представления. Не будет Глюка. Не будет Моцарта. И Дидро не станет придворным философом российской императрицы с приличной пожизненной пенсией и обеспеченной посмертной репутацией. Поразмысли об этом на досуге. А теперь мне пора.
— Нет-нет, подожди, Гримм. Подожди, дорогой друг.
Наш герой выбегает в коридор вслед за приятелем.
— Я не вынесу ссоры с тобой. Просто я рассердился, вот и все. Теперь я понимаю, что меня могут удушить гарротой в Санкт-Петербурге, застрелить в Потсдаме и повесить в Бастилии.
— Что ж, по словам Вольтера, мыслитель века Разума должен быть готов к такому концу.
— Теперь я понимаю, что придворный из меня никакой, даже шута не получится. Лицо меня подводит: что на сердце, то и на нем.
— Ничего, — великодушно утешает Гримм, — ты уже принес пользу России: целых двенадцать дней ты успешно развлекал императрицу, а значит, за это время она не причинила своему народу никакого вреда.
— Ну что ж… Но как вести себя дальше, подскажи, Мельхиор.
— Может, ты позволишь написать Фридриху и пообещать, что на обратном пути ты заедешь к нему в Потсдам?
— От Потсдама я отказываюсь решительно. Фридриха я презираю, а он меня ненавидит.
— Предупреждаю, он превратит твою жизнь в ад.
— Ну это вряд ли. Он опоздал. Судьба уже позаботилась об этом.
— Но пока ты не в аду, Дидро. Ты знаменит…
Болезненная гримаса искажает лицо Философа.
— Посмотри на меня. Я застрял в Петербурге. Проклятая Нева сводит меня в могилу. Со своим королем я порвал. Я разлучен с женой и, что еще больней, с возлюбленной. Я окружен врагами. Я поражен швейцарским недугом.
— Чем-чем?
— Ностальгия, Гримм. Мучительная ностальгия. Я соскучился по горным пикам.
— Ничего страшного. Все порядочные люди нынче в изгнании, все страдают от ностальгии. Вольтер в Швейцарии скучает по Парижу. Руссо в Париже скучает по Швейцарии. Людям вроде нас не следует иметь дом. Мы бродяги, скитальцы. Кстати, вспомнил — у меня к тебе просьба.
— С радостью, чем могу… — пробормотал наш герой.
— Кстати, о бродягах. Ты помнишь маленького музыканта, вундеркинда, которого папа привез в Париж? Какое-то время он жил у меня.
— Амадей — крошка тра-ла-ла, маленький принц гармонии? Кукленок Амадей? Никогда не забуду, как ты привел его в Версаль и познакомил с Помпадуршей. А он встал на цыпочки и по всей форме предложил ей руку и сердце, а было ему всего-то шесть лет…
— Сейчас Ее Императорское Величество весьма им интересуется. Ей ужасно хочется заиметь такого у себя при дворе.
— Почему бы нет? Еще одна диковинка для коллекции. И мальчик приедет, если ты его попросишь. Он тебе всем обязан.
— Конечно приедет. Музыканты, как странствующие акробаты или философы, легки на подъем. А Моцарт — честолюбивый и завистливый парнишка. Он хочет перещеголять всех старых капельмейстеров и стать придворным композитором при всех европейских дворах.
— Не вижу препятствий.
— Проблема в самой императрице. Ты, быть может, не в курсе, но у нашей дамы отвратительный слух. Она не отличит арфу от клавесина. Музыка для нее — беспорядочное нагромождение звуков. Она признается, что из всех мелодий узнает только тявканье своей собачонки. Открою тебе позорную тайну — она любит Глюка.
— По-моему, это не важно. Когда имеешь дело с монархами, приходится мириться и не с такими недостатками.
— Ты не знаешь нашего маленького маэстро Выскочку. Если царица хотя бы намекнет, что музыка его сложна для понимания и исполнения, он немедленно вспылит и в ярости покинет Россию. Таким образом, я рискую приобрести сразу двух врагов. Как мне поступить?
Лицо Философа проясняется, глаза загораются, тревог как не бывало.
— Как поступить искусному царедворцу? Знатоку паразитов?
— Да-да. Так что же мне делать?
— Мистификация, приятель! — Философ в восторге хлопает Гримма по ляжке. — Тебя спасет простенькая мистификация.
— Да-да, мистификация.
— Итак, во-первых, ты скажешь Ее Величеству, что это Моцарту медведь на ухо наступил. Скажешь, что бедный малыш ни один мотив не способен правильно воспроизвести. И ты, как добросовестный придворный служака, уважающий ее славное имя, не посмеешь притащить из Зальцбурга этого фальшивящего юнца, который будет терзать ее чуткий, практически абсолютный слух.
— Но ей известно, что император Иосиф превозносит его до небес. А также итальянский двор и Версаль.
— У всех у них плохо с музыкальным слухом.
— Но тогда я обижу Моцарта. А это я никак не могу себе позволить.
— Разве я не понимаю, дружок? Ведь в Париже ты заказал портрет Моцарта? Верно? А сейчас копии с него идут нарасхват? Верно? Но если Моцарт перестанет быть гением, торговля твоя заглохнет.