Кто-то подошел к паланкину и рывком открыл дверцу. Думитру, изображая возмущенную женщину, что-то прокричал на турецко-арабском диалекте высоким пронзительным голосом. Стоявший у дверцы солдат инстинктивно отпрянул, потом наклонился вперед, потянулся к вуали Думитру… и тут же пошатнулся – кинжал вонзился ему в сердце. Горячая густая кровь ударила в руку Думитру, он инстинктивно отдернул ее, вынув кинжал, и солдат рухнул на землю.

Носильщики набросились на остальных, теперь Думитру разглядел, что это были солдаты, растерявшиеся от потери своего командира. Их было семеро. Думитру, выпрыгнув из паланкина, сразил одного, а носильщики справились еще с тремя. Остальные бросились наутек, но провожатый Думитру, выхватив шпагу, настиг одного из них. Уцелевшие двое скрылись в кривом переулке, отчаянно отстреливаясь.

– Назад в паланкин, – коротко приказал Думитру провожатый, убирая шпагу в ножны.

– Я побегу рядом, – возразил Думитру, вытирая окровавленные руки об вуаль, болтавшуюся у него на плечах. – Носилки будут легче.

Носильщики заняли свои позиции и подняли паланкин на плечи.

– Думитру? – Алси, близкая к панике, высунулась наружу, отыскивая его.

– Я здесь. Все в порядке, – сказал он. – Закрой дверцу и держись. Мы побежим.

Несмотря на груз, носильщики двигались очень быстро, Думитру бежал рядом. Где-то вдали разрасталось волнение, кричали солдаты, раздавались ружейные выстрелы, потревоженные горожане распахивали ставни и проклинали всех подряд. Провожатый перестал петлять по улицам, и теперь паланкин двигался, не меняя направления.

– Куда мы бежим? – на ходу спросил Думитру.

– К морю, – ответил он. – Через ворота!

Они резко свернули, и Думитру увидел древние стены, в незапамятные времена защищавшие город со стороны моря. В полуразрушенной арке давно не было створок ворот, и носильщики быстро проскочили сквозь узкий проход. За стеной земля круто сбегала к воде. У берега покачивалась шлюпка с четырьмя мужчинами. Позади, темным силуэтом вырисовываясь на фоне звездного неба, стоял на якоре торговый корабль.

– Торопитесь, – сказал провожатый и, прошмыгнув назад сквозь арку, растворился в темноте.

Носильщики опустили паланкин на землю, Думитру открыл дверцу и подал руку Алси:

– Выходи.

Ее рука была холодной, но не дрожала. Выйдя из паланкина, Алси заморгала от лунного света и, вскрикнув, побежала к лодке. Думитру быстрым шагом шел рядом с ней. Когда она была уже у кромки воды, Думитру подхватил ее на руки и посадил в лодку. Сам он зашел в воду довольно глубоко, чтобы как следует вымыть нож и руки. В то мгновение, когда он сел в лодку, матросы налегли на весла, и она понеслась к кораблю.

Носильщики, как следует раскачав паланкин, бросили его на глубину. Раздался сильный всплеск, паланкин вскоре утонул, а носильщики исчезли за древними стенами.

Думитру поверх голов матросов смотрел на приближающийся с каждым взмахом весел корабль.

– Эти люди… которые на нас напали, – сдавленным голосом сказала Алси, – они… они умерли?

Думитру отвел взгляд. Алси испуганно смотрела на него сквозь вуаль. Сам он на бегу потерял и шаль, и вуаль.

– Большинство, – признался он, теснее прижимая ее к себе, с тошнотворной отчетливостью ощущая горячую человеческую кровь на своих руках.

– Я не хотела, чтобы они умерли, но рада, что ты убил их, чтобы остаться в живых, – сказала она.

– Знаю, – ответил Думитру.

Он впервые в жизни убил человека. За долгие годы шпионских интриг он ни разу этого не сделал и даже не отдал такого приказа.

– Если бы был другой способ…

– Это самозащита. Мы сделали то, что должны, а они делали то, что им приказали, – сказала Алси.

Думитру снова обнял ее за то, что этим «мы» она брала часть вины за совершенное им убийство на себя. Храбрая, благородная Алси.

– Я люблю тебя, – прошептал он, касаясь губами ее волос.

– А я и выразить не могу, как люблю тебя, – тихо ответила она, – потому что сама не в состоянии осознать это.

Вскоре они оказались у борта корабля и по шаткому трапу поднялись на палубу.

– Добро пожаловать на борт «Доброй королевы Бесс», – произнес по-английски дружелюбный голос, и мужчина в офицерской форме устремился к ним. – Мы поднимем парус, как только закрепим шлюпку. Мы хотим выйти в открытые воды раньше, чем султан решит закрыть проливы.

Он отошел, отдавая приказы, и палуба заполнилась матросами и осветилась светом ламп.

– Все кончено, правда? – ошеломленно спросила Алси.

– Что-то кончилось, – согласился Думитру. – А что-то только начинается.

– Что бы это ни было, если там будет чистая постель и ты в ней, я на все согласна, – сказала Алси застенчивым тоном, как делала всякий раз, когда хотела казаться бесстыдной.

Думитру рассмеялся – впервые за последние недели. Его охватило радостное возбуждение. Прижав к себе жену, он заглянул ей в глаза.

– Думаю, что капитан это скоро устроит, – предсказал он.

Алси улыбнулась, ее глаза мерцали от сдерживаемого смеха и чего-то еще, куда более глубокого, отчего у Думитру потеплело на сердце.

– Что? – спросил он.

– Ты все еще в юбке, – ответила она.

– Ну и что? Все турки носят шальвары, похожие на юбки.

– Но ты же не турок.

И она поцеловала его так, что у него перехватило дыхание.

Милая, безрассудная, храбрая, удивительная Алси.