Много лет назад Лизавета уже шла в гору под дождём — тогда это был поход к минеральным источникам в Саянах, но чтобы попасть в ту долину, сначала нужно было подняться прилично так наверх и взять перевал. Вот они и шли — под мелким дождём весь день. И потом ещё сутки стояли с той стороны перевала, у границы леса, потому что многочисленные речки вздулись, и перейти их можно было, только промокнув насквозь. Впрочем, через день погода наладилась, и дальше они дошли без проблем. И вышли тоже. Но когда поднимались к перевалу, и потом спускались с другой стороны, Лизавете казалось, что в мире остались только камни, вода и грязь. И больше ничего.

Здесь ей тоже казалось, что в мире остались только камни, вода и грязь. И немного деревьев — здесь граница леса если и была, то существенно выше. И они с Огоньком, которые бредут по этому всему. Бредут, бредут… ой, кажется, впереди что-то происходит.

Ехавшие в авангарде Сокол, Альдо и Антонио с уважением рассматривали громадную кучу камней, засыпавшую их дорогу к чертям собачьим. Лизавета сдвинула капюшон и взглянула наверх по склону — ну да, вся эта радость взялась откуда-то оттуда, и совсем недавно. Результаты подобных обвалов ей случалось наблюдать на берегах Байкала, на старой железной дороге, но там обычно или можно было как-то обойти, или уже расчищали для того, чтобы мог пройти поезд. Здесь же не было ни поездов, ни владельцев этой дороги, а кучки разбойников, с магами или без, таковыми себя не считали. Да хоть бы тролль какой-нибудь здесь жил, который разбирал бы всё это безобразие, а мы бы ему заплатили за проход, думала она.

Руджеро попробовал что-то сделать, то есть — разогнать камни с тропы. Спустить их ниже по склону. И принялся бесконтактным образом выуживать с краю большой, присыпанный мелочью валун. Лизавета поняла, что именно произойдёт, секундой раньше того, как сверху посыпалась новая порция камней и щебня, да так, что пришлось резво отступать обратно по тропе, пока никому не прилетело по голове. Ну да, оно тут как-то лежало, а его потревожили.

Сокол спрыгнул на землю, следом за ним то же самое сделали Лис и брат Василио. Они подошли к завалу, постояли там, потом Сокол извлёк какую-то круглую штуку, и они некоторое время внимательно смотрели — что показывает штука. Мальчишки и Тилечка тоже сбились в кучку и шептались, брат Джанфранко что-то бурчал под нос, что слышали только трое служек, а Крыска, казалось, дремлет в седле, хоть и такая же мокрая, как и все остальные.

Потом Сокол позвал мальчишек, что-то им объяснил, и Джованни с Руджеро отправились куда-то назад по дороге. Джованни вернулся где-то через четверть часа, и сообщил, что да, есть отворот с тропы направо, не очень заметный, но наезженный, следы там смыты не все.

Джованни вернулся ещё попозже, со словами, что тропа дальше расширяется и становится похожа на нормальную дорогу.

Туда и отправились.

Сокол по-прежнему ехал первым, за ним Джованни и Руджеро. Последним — брат Василио, а перед ним Антонио и Серафино. Остальные — один за одним между ними. Так даже и поговорить-то толком не получалось, хоть бы и с Тилечкой. Или с кем-нибудь, кто мог рассказать про эти горы.

Так и ехали до сумерек. И после того, как стемнело — тоже. Наверное, нужно было добраться до какого-то конкретного места, как вчера, чтобы не ночевать под дождём на улице.

Новые звуки ворвались в маленький мирок Лизаветы внезапно — крики, скрежет металла о металл. Кажется, опять кого-то повстречали, и лучше бы не встречали никого, достали уже эти местные придурки, что им в дождь-то дома не сидится?

Впрочем, лязг и крики быстро стихли. Лизавета сощурилась, но всё равно впереди была только спина брата Джанфранко, широкая и мокрая, и зад его коня. И какой-то свет факелов — где-то там, где Сокол и Лис. А потом стоящие впереди двинулись, и Огонёк тоже двинулся следом за ними, и Лизавета увидела утоптанную площадку. Тропа шла прямо на неё меж двух огромных камней. А сама площадка уходила куда-то в недра горы. Пещера, не иначе.

Романтика, мать её. Декабрь, ночь, дождь, горы, пещера. Кому рассказать — обхохочется. Да вот рассказывать некому. Но, может быть, им разрешат переночевать в пещере, и там не будет так лить за шиворот? Означенный шиворот у Лизаветы промок к чертовой матери, а из плаща можно было выжать ведра три воды, не меньше. И из остальных — так же. Но ещё чуть-чуть — и Лизавета уснёт прямо в седле под дождём.

О да, заворачивают в пещеру. Какой-то человек с факелом показывает, куда идти, и кто-то из отряда даже туда идёт…

Лизавета пришла в себя от знакомого голоса.

— Госпожа моя, слезайте. Ловлю.

— Да куда ловить, я вся мокрая, — пробормотала она.

— Думаете, я лучше? — рассмеялся он. — Ничего, высушимся. Ногу на эту сторону, и вниз.

Она повиновалась, он поймал её и поставил на каменный пол. Не спешил убрать руки, и она уже было согласилась с мыслью обнять его наконец, хоть и мокрого, но тут прибежал Серафино.

— Господин Фалько, там хотят говорить с вами и с господином Астальдо. Какое-то срочное сообщение для вас.

Что ещё? Лизавета вздохнула тихонечко, а Сокол подмигнул и отправился, куда звали. Вдруг там что-то хорошее?

Пошла, нашла Тилечку, которая распотрошила свой мешок, достала оттуда сухое полотенце и вытирала лицо.

— Вот, правильно. И плащ мокрый сними, — кивнула Лизавета, и сняла свой.

Стала понемногу, по кусочку выжимать из него воду. Получалось.

— Дамы, радуйтесь. Мы получили предложение, очень, надо сказать, привлекательное, хоть и странноватое. Но решили не отказываться, — Сокол был бодр и весел, хоть вода и стекала с волос по лицу.

— Возьмите, — Тилечка протянула ему полотенце.

— Думаешь, поможет?

— Мне помогло, — улыбнулась она.

— Тогда благодарю, — он вытер лицо и немного — волосы. — Берите вещи и коней, и идём.

— Куда ещё? — не поняла Лизавета.

— А вон там видите свет? — показал он на противоположную часть пещеры, до того терявшуюся во тьме.

Теперь там что-то светилось.

— Ладно, — кивнула Лизавета, набросила обратно на плечи выжатый плащ и пошла за конём, благо, вещи с него ещё не снимали.

Когда они с Огоньком, Тилечкой и её Красавчиком подошли к тому краю пещеры, где светилось, то Лизавета увидела нечто. Она не могла подобрать слова для описания этого явления — это висело над полом сантиметрах в десяти и представляло собой мутно-белый светящийся овал с нестабильными краями.

— Портал, — восхищённо прошептала Тилечка. — Я первый раз в жизни вижу портал!

— И он что, куда-то ведёт? — тихо спросила Лизавета.

— Конечно! Неужели мы вот прямо сейчас через него пройдём?

Лизавета совсем не разделяла Тилечкиных восторгов, ей не хотелось на ночь глядя в мокром виде переться в этот самый портал. Но кто б её спрашивал, конечно же.