— Небезызвестный Кальг? Решил полюбоваться?

Фронтиний фыркнул.

— Наверное, хочет выяснить, что тут творится. Вряд ли Перенн объяснил ему, что собирается отправить нас умирать здесь, на возвышенности и в строю. Восемь сотен копий могут немного попортить отряд варваров, прежде чем они нас опрокинут, и замедлить их дальнейшие шаги. Если Кальг стратег — а я не сомневаюсь, что так и есть, — он постарается захватить добычу и увести своих людей прежде, чем на горизонте покажутся Второй и Двадцатый, жаждущие крови. Нам стоило бы выглядеть немного уверенней, просто чтобы подкрепить его сомнения. Может, немного пошуметь?

Эквитий улыбнулся.

— Аве, Кальг, идущие на смерть приветствуют тебя?

— Что-то в этом роде.

— Ладно. Трубач, играй «Готовиться к обороне».

Труба пропела, звук на мгновение повис над холмом, прорезав непрекращающийся стук топоров. Спустя долю секунды Фронтиний услышал, как центурионы отдают приказания своим подчиненным, а следом — шорох взятых на изготовку копий. Старший центурион вышел перед когортой — сейчас она стояла справа от него — выхватил меч и поднял его над головой. Сталь ярко сверкала в лучах полуденного солнца. Фронтиний повернулся к шеренге мрачных солдат и плашмя опустил меч на свой потрепанный щит. Потом еще раз, и еще, задавая неторопливый, но устойчивый ритм. Солдаты быстро подхватили его, колотя копьями по умбонам щитов. Звук становился все громче, пока грохоту не начало вторить эхо с соседних склонов. Этот грохот пугал врагов, укреплял слабые сердца и пробуждал ярость остальных, пока когорта ждала скачущих к ним врагов. Всадники и колесницы остановились в двух сотнях шагов от тунгрийцев, и знамя с драконом безвольно обвисло на древке.

Через минуту от группы отделился всадник, рысью подскакал к шеренге суровых поджарых солдат и, перекрывая шум, прокричал послание:

— Повелитель Кальг предлагает переговоры. Один на один, больше никого. Он ручается за безопасность.

Всадник развернул коня и, не оглядываясь, поскакал назад. Фронтиний взглянул на префекта, стиснувшего челюсти.

— Ну, префект, пойдем ли мы на встречу с человеком, который сжег жителей Форта Хабит и Ревущей Реки?

Префект долго смотрел, как порывы ветра рвут далекое знамя с драконом из рук вражеского телохранителя, потом положил руку на плечо старшего центуриона.

— Они пригласили только одного. Ты останешься здесь и возглавишь когорту, если это какая-то уловка, чтобы отвлечь внимание или захватить старшего офицера.

— И что тогда?

— Тогда я присоединюсь к своему отцу намного раньше, чем думал. Возможно, в компании «повелителя» Кальга.

Он пошел вниз по склону, осторожно ступая по жидкой грязи и остерегаясь разбросанных трибул, и остановился примерно посередине между когортой и вражескими всадниками. Из группы врагов вышел человек и двинулся навстречу префекту; он нес какой-то предмет, завернутый в окровавленное одеяло. Варвар остановился перед римлянином, вне досягаемости меча, но достаточно близко для разговора.

Мгновение они разглядывали друг на друга. Префект пристально смотрел на сверток, с печалью догадываясь о его содержимом. Потом бритт нарушил тишину и заговорил на чистейшей латыни:

— Ну что ж, префект, я — Кальг, повелитель северных племен. Я разрушил Вал, разграбил ваши крепости от Трех Вершин до Шумной Лощины, и, — он ткнул пальцем через плечо, — поймал в тщательно подготовленную ловушку вашего легата и его легион. А сейчас я кое-что покажу тебе.

Он вытряхнул на траву содержимое свертка. В лучах солнца ярко сверкнула бронза орла Шестого легиона. Сейчас его вызывающе расправленные крылья казались нелепой насмешкой. Рядом с ним лежала голова Солемна, мертвые глаза уставились на тунгрийцев. Эквитий присел на корточки, вглядываясь в лицо друга. Кальг подбоченился и ждал. После долгой паузы префект молча поднялся. Римлянин кивнул, все еще глядя на отрубленную голову, и посмотрел на ожидающего бритта.

— Этот человек был моим другом, даже не припомню, сколько лет. Мы вместе пили, в молодости вместе бегали за женщинами и вместе сражались с врагами Рима. Такими, как ты. Мы познали дикость сражений и поднялись над ней. Мы остались людьми, но всегда выигрывали эти сражения, делая то, что должно сделать. Не надейся лишить меня мужества этим зрелищем. Я не ожидал меньшего и на твоем месте поступил бы так же. Но это ничего не меняет… — Он глубоко вздохнул и расправил плечи. — Давай заканчивать, Кальг. Я Септим Эквитий, префект Первой Тунгрийской когорты. Я нашел твой скот у Холма и сжег его, лишил твоих людей еды и не дал им напасть на крепость. Я выманил твою кавалерию из леса, и Петриана перебила ее. И я, — он ткнул пальцем через плечо, — собираюсь держать твой отряд здесь, пока остальная часть нашей армии не навалится на вас и не уничтожит.

— Тунгрийцы? Тунгрия лежит за морем, префект, ближе к Галлии, чем к Британии. Эти люди — бриганты, мой народ, а не твой.

— Ты поймешь, насколько ошибаешься, если рискнешь отправить своих воинов им навстречу. Может, они и родились здесь, но их навыки и дисциплина взращены Римом. Думаю, ты знаешь, что это значит.

Они обменялись спокойными улыбками; проблеск взаимопонимания среди колышущейся травы. Префект плотнее завернулся в плащ, не давая ветру теребить одежду любопытными пальцами.

— Кальг, давай отбросим напыщенность. Ты человек с римским образованием, если слухи не лгут. Думаю, не больше меня ценишь все эти выкрики, оскорбления и шлепки по заднице.

Мужчина бесстрастно кивнул.

— Продолжай.

— По правде говоря, я впечатлен сильнее, чем ожидал. Ты управляешься с этими варварами лучше, чем кто-либо на моей памяти. Ты поступил умно, завербовав римского трибуна, чтобы заманить в ловушку легата. Или скорее он завербовал тебя?

Эквитий помолчал, чтобы собеседник как следует оценил его осведомленность о предательстве Перенна. Зеленые глаза Кальга прищурились от невысказанных вопросов.

— Итак, раз мы установили, что до сих пор ты поступал разумно, давай вернемся к делу. Ты мог просто отправить свой сброд на наши мечи, но решил сначала поговорить. И мне нравится думать, что ты поступил так из-за нашей репутации, которая бежит впереди нас…

Кальг улыбнулся и весело потряс головой.

— Никто не осмелится сказать, префект Первой Тунгрийской, что у тебя нет чувства юмора. Я пришел предложить тебе возможность уйти без боя, пока ты не вынудил меня отправить воинов перебить твоих людей. Ты хочешь спасти их жизни? Когда я начал эту войну, то преследовал определенные цели — мирные переговоры с Римом, некоторые разумные уступки для моего народа и честь для обеих сторон. В конце концов, без мирного соглашения эта война будет длиться несколько сезонных кампаний и унесет десятки тысяч римских жизней, и солдат, и невинных. Этой победы, в сочетании с моим отрядом, угрожающим пограничью, должно хватить, чтобы усадить правителя за стол переговоров. Наши требования просты и не угрожают ни дюйму римской территории. Так стоит ли и дальше терять людские жизни? В конце концов, как ты заметил, в глубине души я образованный и культурный человек.