Она слышала его глубокий вздох. Он редко сдерживался, но сейчас явно пытался это сделать. Совладав собой, он повернулся к ней.

— Мне очень хотелось этого контракта.

— А мне — ребенка, — сказала она. — Но мы не можем всегда иметь все, что захотим.

Она повернулась и вышла, оставив его одного стоять у окна.

На следующее утро, когда Карен, проснувшись, продрала глаза, она увидела, что Джефри заполняет поднос для еды в постели на откидной крышке передвижного столика. На нем были кусочек дыни, круасоны, розетка сливочного масла и какое-то желе. Рядом лежали «Таймс», «W» и ежедневный выпуск «Женской одежды». Сервировку завершала вазочка с единственным бутоном белой розы. Карен поднялась и села, откинувшись на подушках.

— Кого я должна убить, чтобы заслужить такой сервис? — спросила она.

— Только меня, — ответил Джефри, устанавливая поднос на ее коленях. Он сел в ногах кровати и положил руку на ее ногу.

— Прости меня за вчерашний вечер, — сказал он. — Мне стыдно за все, что произошло.

Карен потянулась за чашкой с кофе, отпила глоток и кивнула с нейтральным видом. Примирение не будет легким.

Джефри был таким красивым, что трудно было устоять перед ним… Несомненно, он был избалован, как ребенок, и вокруг него всегда крутились женщины, начиная с Сильвии. Но более, чем кто-либо другой, он старался быть взрослым. Этот завтрак в постели был его извинением… Но неужели он думает, что может купить все, что хочет, за кусочек дыни? Он сидел у нее в ногах. Его густые с проседью волосы были аккуратно уложены, на нем была надета накрахмаленная и почти светящаяся в рассеянном утреннем свете, безукоризненно белая льняная рубашка. Его щеки были гладко выбриты, а на одном ухе еще оставался след от крема для бритья.

Она улыбнулась ему. Трудно было сдержать улыбку. Он старается, очень старается. За время их семейной жизни они ссорились не раз, и каждый раз, успокоившись, он шел на компромисс. Немногие мужчины способны на это. Но Джефри всегда оттаивал, как бы горяча ни была их ссора. И это лишний раз убеждало Карен, что он по-настоящему любит ее. Ей не приходило в голову, что не любовь, а нужда в ней заставляла его поступаться своим гонором.

— Послушай, у меня идея. «Настоящая сделка», — сказал Джефри.

Карен отставила чашку с кофе.

— «Настоящая сделка»? — переспросила она.

«Настоящие сделки» всегда означали что-то очень важное. Она посмотрела на него внимательнее.

— Как будем делить дивиденды? — пошутила она, но тут же серьезно добавила: — Так что ты придумал?

— Я думаю, что мы можем найти способ получить то, что нам хочется, причем такой, который устроит нас обоих, — сказал он. — Как насчет того, чтобы, получив предложение от Norm Со, если такое будет, ты соглашаешься продать наше предприятие, а я соглашаюсь помочь тебе заполучить приемного ребенка?

— Ребенка? — спросила Карен. — Ты согласен завести ребенка?

Джефри кивком подтвердил свое согласие.

— Но ты правда хочешь его?

Он плотнее охватил ее ноги.

— Послушай, Карен. Я делаю все, что могу. Я знаю, что сильно огорчил тебя, не желая брать приемыша, но я не хотел притворяться и скрывать свои настоящие чувства. Я очень хочу заключить контракт с Norm Со, ты очень хочешь младенца. Я могу понять твое желание, даже если сам не испытываю энтузиазма по этому поводу. Надеюсь, что и ты сможешь меня понять. Так как насчет того, чтобы заключить «настоящую сделку»?

Карен уставилась на него. Это он серьезно? А если так, то все ли с ним в порядке? Она чувствовала, как сердце ее сжалось. Неужели Дефина ошиблась, и для нее, Карен, исполнятся все четыре заветных желания?

— Не знаю, Джефри. Я не уверена, что надо торговаться по этому поводу. Я считаю, что ты не должен быть родителем по принуждению.

— Да, конечно. А ты не должна быть недовольной продажей К. К. Inc. Ведь, продав компанию, ты получишь больше времени для воспитания ребенка. Да и у меня будет больше свободного времени, которое я смогу посвятить живописи. Живопись и младенец. Неплохо для парня девяностых годов, вроде меня. Да и вообще, я не вижу другого выхода.

— Ты все это всерьез? — никак не могла поверить она, не отрывая глаз от смятых белых простыней.

Впервые за много недель ее сердце колотилось с надеждой, словно с нее скинули тяжелый груз.

— Ты думаешь, что у нас будет бэби, ползающий по этому пуховому одеялу?

— Да, и писающий на него. Как тебе нравится идея младенца, писающего на портхолтские простыни?

Карен засмеялась.

— Не знаю. Надо будет спросить у Эрнесты, — но тут же, оборвав улыбку, спросила: — А что, если нам не удастся заполучить младенца?

— А что, если мы не получим предложения от Norm Со? Будем делать, что можем. Будем надеяться на лучший расклад.

Карен моргала в растерянности. Если она соглашается с Джефри, то ей надо прямо сейчас звонить Биллу Уолперу и говорить о том, что она принимает предложение. А когда Джефри узнает настоящую цену сделки, то воодушевится до дикости и будет рвать и метать, чтобы заключить контракт. Ничто не сможет остановить его.

Карен закусила губу. Вздохнула. Может быть, ей стоит уладить свои отношения с Джефри прямо сейчас — и для этого рассказать о своем разговоре с Биллом? Но если она расскажет, как все было, то не только будет сама выглядеть лгуньей, но и выставит Джефри круглым дураком.

Нет, она подождет. Она свяжется с адвокатом и начнет дело о приемном ребенке. Она предупредит Уолпера. Они оба смогут добиться того, чего хочет каждый из них.

Джефри поднялся, взял ее руку в свои и наклонился поцеловать ее.

— Если это твое заветное желание, Карен, — сказал он, — то я хочу, чтобы оно исполнилось. Я знаю, что вел себя, как идиот, но я правда желаю тебе счастья.

Он наклонился и поцеловал ее. Польщенная, она поцеловала его в ответ. Его руки двинулись к ее плечам, затем опустились ниже. Она отвела свои губы от его.

— Подожди минутку, — сказала она и поставила поднос на пол.

— Неплохая идея, — согласился он и повалился к ней в постель.

По-модному запаздывая, они прибыли на прием к Норис Кливленд. С момента заключения «настоящей сделки» Карен была в хорошем настроении. Она работала с новой энергией, чувствовала себя в прекрасной форме, и деловые визиты перестали тяготить ее. Джефри тоже чувствовал себя более счастливым.

— Привет-привет всей компании! — пропел он, когда вместе с Карен поднимался по сходням на четырехмачтовую шхуну, которая была арендована для презентации духов «Норис».

Очень похоже на Норис: затащить всех в морской порт. Еще в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году, когда Карен только начала работать с Лиз, Ив Сен-Лоран организовал презентацию «Опиума» на корабле, но в тот раз это была настоящая китайская джонка. Норис же устроила презентацию на простой джонке. Очевидно, она рассчитывала вызвать соответствующую ассоциацию. «Опиумный» прием был первой презентацией, на которой присутствовала Карен. С него начался джагернаут[9]духов.