Она поежилась, вспоминая, кто приходил к ней во время инициации. Там были и не совсем люди, и не только мужчины. Возможно, Виктор и любой из его друзей просто сказали бы, что это все и многое другое ей привиделось в дурмане зелий, которыми ее опоили наставники.

Да вот только ее подруга Эрика, темноволосая высокая хохотушка, ученица знаменитой Рамоны и, несмотря на молодость, мастер работы с тем, что сталкеры называют артефактами, по окончании посвящения оказалась мертва, и лоно ее обратилось в одну сплошную гнойную язву.

Этот парень, Виктор, ей явно подходил. Чуяла она в нем нечто этакое, свое, близкое по духу. Если б она его не знала уже достаточно времени, подумала бы, что молодой человек тоже отчасти подвластен неким тайным силам.

Наталья печально вздохнула. И как люди не понимают? Какая разница, есть ли на самом деле то, что видишь в трансе и что не видят другие? Если оно вне зависимости от этого может тебе помочь или убить. Но говорить об этом с обычными людьми мира машин и огромных городов было бесполезно, да и долго.

– Мужика захотелось, понятно? – повторила она, накидывая халат.

– Куда уж понятней, – вздохнул Виктор и отвернулся к стене.

* * *

Но поспать ему не удалось. Около часу ночи вдруг бешено залаяли собаки. Безумный собачий хай поднялся где-то возле рынка и постепенно приближался.

Так продолжалось минут двадцать. Собаки лаяли теперь совсем неподалеку от «Приюта бродяги». Ну, кого могли облаивать псы посреди ночи из конца в конец большого поселка?! Какой-то мутант забежал в город?

А потом раздались приглушенные шаги.

– Слышишь?! – шепнула ему в ухо Наталья.

Ага, и она тоже не спит. Ее тоже разбудили собаки?

Самые жуткие предчувствия проникали в сердце Рузина, и даже тепло тела стоявшей рядом Натальи не могло их прогнать.

И тут за дверью что-то чуть зашуршало, скрипнули доски пола.

Показалось? Или некто и в самом деле стоит перед дверью в номер. Кто-то стоял перед дверью и не делал решительно ничего; кажется, он даже и не дышал, этот кто-то.

Наталья внимательно уставилась на дверь, а в руках у нее появился пистолет.

Журналист напрягся, что сейчас будет? Попробуют вскрыть замок отмычкой? Просунут фомку? Вышибут дверь? Активируют какой-нибудь артефакт вроде «разрыв-яблока»?

Но ничего подобного не происходило. Текли минуты, тишина, наполненная ощущением чужого присутствия, становилась невыносимой.

– Он ушел! – громко произнесла Наталья.

И в самом деле, непонятным образом Виктор почуял, что за дверью больше никого не было. А может, и вообще не было?

А потом снова раздался истошный собачий лай. И этот песий концерт удалялся куда-то в северный, противоположный конец Столповска.

Когда через полчаса их товарищи вернулись, оба уже спали – в разных кроватях, само собой, и каждый видел свои сны.

* * *

Сборы прошли быстро. Пообедав и рассчитавшись с Ярмаком, они оттащили изрядно похудевшие рюкзаки на улицу, где уже ждала повозка с возницей и гримтурсом, по виду родными братьями гримтурса и кучера, на которых они прибыли в Столповск. Получив три пачки патронов 9Ч19, извозчик, радостно гоготнув, хлопнул по плечу Дракона.

– Да за такие шиши, мил человек, я тебя не то что к Голому озеру, я тебя и к Предельному хребту подвезу. Ну, грузитесь.

Они выехали из города через другие ворота, оказавшись в Слободке. Место это считалось у горожан плохим. Там жили или опустившиеся, сошедшие с круга личности, или бродяги, которых городское общество не приняло, или просто те, кто в Столповске не ужился. «Порченые», кстати, тоже жили там.

Домишки из древних строительных вагончиков и контейнеров; полуразвалившиеся избы, какие-то слепленные на живую нитку полуземлянки. Кривые улицы, заваленные хламом. Поселок бомжей и алкоголиков под Рузой выглядел попрезентабельнее.

Старуха, оборванная и скрюченная, с синими пятнами на лице, что-то проорала им вслед. А в переулках откуда ни возьмись вдруг начали собираться темные личности, провожающие телегу завистливыми взорами. Задерживаться тут смысла не было.

– Гони! – рявкнул в ухо полусонному кучеру Дракон.

Яростными ударами кнута тот привел гримтурса в чувство и погнал повозку в сторону гор.

* * *

– Они идут за нами, – вдруг сообщила девушка три часа спустя.

– Эй, осади, – хлопнул Дракон по плечу хозяина повозки.

Возница, пробормотав молитву, может, Богу, а может, и местным чертям, тормознул гримтурса рывком поводьев.

Сталкеры огляделись. Дорога, по которой они двигались, привела их в странную местность. Мертвая земля, какие-то невысокие холмы, открытые участки.

– Сбоку на три часа кластер аномалии: две «хладки», «плешка», «грозовик» и еще две непонятных, – сообщил Паровоз зачем-то.

– Это Чертово Копыто, – буркнул возница. – Порченая земля, с пяток гэктаров, туда за артефактами наши иногда ходят. Оно, бывает, расширяется, старики говорят, мол, черти пляшут. Еще там при моем отце мародеров Грызуна сказнили. Связанных да голых притащили да заморозили. Потом там сразу два десятка «печурок» загорелось, так что глина в камень спеклась, а вокруг на километры снег зимой не выпадал. Там гордовские даже овец пасли, с нашими чуть до стрельбы не дошло. Может, отпустите меня, братья, – тут же перешел он на другую тему. – Я ж в эти ваши дела не лезу и лезть не хочу. Убьют аль турса покалечат, как жить буду?

– Тебе уплочено, – с неожиданной злой хрипотцой бросила Наталья.

– Да забирайте свои сраные патроны и валите с моей телеги!

Разозленный мужик потянулся за пазуху и ойкнул. Наталья схватила его, что называется, за шкибон и притянула вплотную, глаза в глаза.

– Смотри на меня, крысак! – Злость прямо-таки рвалась из нее. – Я сказала, уплочено, значит – отработаешь! А не то сделаю так, что сгниешь в месяц, и первым отросток отвалится.

Мужик обреченно скорчился на козлах.

– Вперед гони!

Они ехали на подрыгивающем рыдване, во все глаза высматривая место для возможной засады, где можно будет встретить неизвестных преследователей.

Но как назло вокруг были мелкие всхолмия, овражки, чахлые рощицы и пустыри с низкой травой.

– Смотри, пещера! Да не одна.

За зарослями жимолости и дикого хмеля темнел провал. Поодаль второй. А дальше обрыв был весь источен дырами, как речной берег ласточкиными гнездами.

– Говорят, в здешних пещерах чудища рождались во времена Напасти. И сейчас иногда выползают. Вы бы меня отпустили, а? Не хочу помирать в чужой драке, – заныл возница.

Шамиль занес ладонь для увесистого подзатыльника, но вдруг опустил руку и рассмеялся.