Когда Марк учился в выпускном классе, жизнь была хороша. Все его проблемы остались в прошлом. Но всего за неделю до выпускного случилась беда. В пятницу, 28 мая 2004 года, Марк не проснулся. Он умер от передозировки таблеток, которые ему не принадлежали. В тот день наша жизнь кончилась!

На несколько лет я погрузился в тоску и печаль, мне было горько, я ощущал ужасную пустоту и все остальные чувства, которые возникают после потери ребенка. Я больше не смеялся и даже не улыбался. Я растерял всех друзей. Работа больше не казалась мне важной. Кроме моей жены Куки и нашего старшего сына Брайана, меня больше ничего не интересовало.

Однако вмешалась реальность. Оставшись без работы, дохода и страховки, я вынужден был искать хоть какое-то место. Проблема заключалась в том, что раньше я проводил аудит больниц и государственных структур, но теперь все это потеряло для меня смысл. Мне казалось, что единственное стоящее занятие – рассказывать людям об опасности наркотиков и помогать им избавиться от зависимости. Однако у меня не было ни знаний, ни опыта в этой области.

А потом это случилось… Однажды я понял, что у меня есть «сила Марка». «Что это такое?» – спросите вы. Это сила, которая освободила меня от страхов и фобий. Она позволила мне быть честным с окружающими… и с самим собой. На самом деле она дала мне смелость делать то, на что раньше я ни за что бы не отважился.

Позвольте мне описать кое-какие свои черты. Я старался не высовываться… Принимал отказы… Знал свое место… Не пытался прыгнуть выше головы… Боялся поражения… Понимал организационную «иерархию»… Уважал людей из-за их положения… Продолжать можно долго. Одним из моих главных страхов были публичные выступления. Я ужасно боялся ошибиться и выставить себя дураком. Зная, что мне предстоит встреча, на которой будут присутствовать более восьми человек, я всю ночь ворочался без сна.

Примерно через три года после смерти Марка на меня вдруг снизошло озарение. «Разве что-то еще может меня ранить?» – спросил я себя. Мой «малыш» умер – нет на свете ничего хуже. «Какая мне разница, что подумают люди?» И я почувствовал облегчение… Я почувствовал в себе силу, которой не было раньше.

Где-то в это же время люди и организации начали приглашать меня на встречи и конференции, чтобы я рассказывал историю Марка – и помогал другим осознать опасность злоупотребления лекарствами. За последние несколько лет я выступил на огромном количестве местных и национальных форумов (даже перед 250 слушателями), сотрудничал с радио и телевидением и написал несколько газетных статей.

Если хотите знать, теперь я работаю в некоммерческой организации в Пенсильвании и помогаю разрабатывать программу помощи людям, которые борются с наркотической и алкогольной зависимостью. По иронии судьбы это было единственное собеседование в моей жизни, где я не пытался приукрасить факты и утаить свои недостатки, не лгал и не притворялся тем, кем на самом деле не являюсь. Почему меня наняли? Причина не в моем образовании, не в опыте работы и не в навыках – меня наняли благодаря моему желанию работать и приверженности делу.

А на самом деле – благодаря «силе Марка»… Благодаря великому подарку моего сына.

Агент по недвижимости распахнула дверь в квартиру. Прямо передо мной возникло окно от пола до потолка, из которого открывался вид на нью-йоркский мост Куинсборо. Очарованная, я взглянула на потрясающее стальное сооружение, а затем – на семнадцать этажей вниз, на изогнутые съезды с моста. Было тихо, хотя я и понимала, что внизу царит какофония звуков. Желтые такси, городские автобусы, машины, прокатные грузовики и фургоны без конца обгоняли друг друга. Как всегда, внизу крутились шестеренки города, но в квартире было совершенно спокойно. Отвернувшись от окна, я встретилась глазами с мамой. Она смотрела прямо на меня. Я улыбнулась, и она улыбнулась в ответ.

Был февраль, и мы с мамой вместе искали квартиру. В прошлом июле я жила в другой квартире на Манхэттене, когда какой-то мужчина вошел через незапертую дверь и изнасиловал меня. Нападение заняло сорок пять минут, и после него я осталась вся в синяках. Внутри меня поселилась пустота. После нападения я сбежала из города в материнский дом в Коннектикуте и в двадцать три года вернулась в свою детскую спальню. Изнасилование попало в местные новости, и компания, где я работала, щедро предложила мне взять отпуск на какой угодно срок.

В первые недели друзья и близкие, включая моих разведенных родителей, мачеху и отчима, собирали меня по частям и делали все, что было необходимо. Главное – было начать процесс восстановления. Мы вместе встречались с психологами, понимая, что мне еще долго не обойтись без их помощи. В один из дней мы побеседовали со специалистами по изнасилованиям, чтобы узнать, как быть после такого преступления. Несмотря на то что после нападения обо мне прекрасно позаботились врачи «Скорой», родители записали меня на прием к специалисту по СПИДу, опасаясь, что я подхватила болезнь. При всем этом мы старались как можно больше времени проводить вместе там, где я чувствовала себя в безопасности.

Мы также часами работали с полицией. За два дня со мной поговорили трое полицейских и двое детективов. Я кое-что помнила о нападении, но многое забылось из-за шока. Я листала альбомы со снимками арестованных и изучала сотни лиц осужденных. Несмотря на пустоту в душе и шок, лишивший меня чувств, я хотела, чтобы моего насильника поймали, осудили и посадили в тюрьму. Каким-то образом я находила силы – либо обращаясь к внутренним резервам, либо заимствуя их у окружающих.

На второй день работы с полицией я узнала, что изнасилование – это проявление силы. Секс не так важен. Оружие насильника – часть тела, а не нож и не пистолет. Когда нападавший подошел сзади и закрыл мне рот и нос, не позволяя ни двигаться, ни дышать, он получил контроль. Я была беспомощна. Я не сопротивлялась. Меня обуял страх. Не знаю, чем бы закончилось нападение, если бы я дала отпор. Впоследствии я узнала, что он вышел из тюрьмы всего за двенадцать дней до нападения. Если бы я дала ему отпор, осталась бы я в живых? Не знаю.

Используя отпечатки пальцев с места преступления, через два дня полицейские устроили облаву по последнему известному адресу насильника – в доме его матери. Когда она открыла дверь, полиция обнаружила его в постели с другой женщиной. «За что вы меня?» – спросил он офицера. После ареста я опознала его и дала показания большому жюри. Его осудили и отправили за решетку.

В одной из книг, которые я прочитала после нападения, говорилось, что для восстановления жертве необходимо не только снова почувствовать себя в безопасности, но и вернуть себе ощущение контроля над ситуацией. Когда шок прошел и ко мне вернулись чувства, я поняла, чего меня лишил этот человек. Он превратил меня в безжизненный мешок с костями. Время от времени я вспоминала, каким человеком была совсем недавно. Я была молодой женщиной, которая усердно трудилась на своей первой работе. Я спокойно ездила на метро, полном незнакомцев, ела фалафель вместе с приятелями с работы и ходила в «Стрэнд» за подержанными книгами. Я любила путешествовать одна и играть в спортивные игры, веселиться с друзьями и смеяться от души. Эти воспоминания заставляли меня тосковать по «до», хотя я на всю жизнь осталась в «после». Зачастую мне казалось, что я никогда не приду в себя – что это просто невозможно. Кем бы я ни была раньше, теперь той женщины уже не осталось.