Клавдия вышла из номера. Дверь закрылась, и музыка смолкла. Миновав лифт, она прошла к лестнице. Мраморная спираль ступенек уводила её прочь от безумия. Ноги стали ватными. Она вдруг осознала, как далеко зашла в опасной игре, почти стерев грань между дозволенностью и распутством. Это не могла быть она. Это всё Клара. Клара была драматургом, режиссёром и исполнительницей главной роли.

Возле стойки портье пожилая чета заполняла регистрационные карточки. Двое солидных мужчин беседовали у камина. В кресле возле журнального столика листала журнал невыразительная брюнетка, как напоминание, что спектакль ещё не закончился.

Клавдия подошла к ней.

— Юля?

— Слушай, где тут место для курящих? Ненавижу эти порядки с запретом на курево. Все курят, а курить нельзя.

— Не знаю. Я не курю, — сказала Клавдия.

Она иначе представляла себе жену Вадима.

В её лице было что-то поросячье, может быть, из-за слишком курносого носа. Ни дорогие тряпки, ни салонные процедуры не прибавляли Юле блеска.

— Я тебя не задержу надолго. Давай поговорим здесь, — предложила Клавдия.

— Я что-то не догоняю. Это я тебе нужна, а не ты мне. Почему я должна терпеть неудобства? Кстати, не припомню, чтобы мы виделись раньше. Напомни, у кого мы встречались? — спросила Юля.

— Не важно.

Клавдия даже пожалела Вадима. Она с трудом могла представить их вместе. Должно быть, эта самодовольная хрюшка его достала. Немудрено, что он искал утешения на стороне. Савва, как всегда, оказался прав. Вадим сам себя наказал, без её помощи. Ей вдруг расхотелось отдавать Юле ключ от номера гранд-люкс.

— Так зачем ты меня позвала? — поинтересовалась Юля.

— Хотела предложить тебе опубликовать что-нибудь из твоих произведений в молодёжном журнале, — с ходу придумала Клавдия.

— В каком?

— «Девичник».

Название родилось само собой.

— Не слышала, — помотала головой Юля.

— Это новый журнал. Он только начал выходить.

— Понятно. И сколько я должна за это отвалить? — без обиняков спросила Юля.

Клавдии стало противно оттого, что Юля считала, что всё продаётся и покупается. Впрочем, в чём-то она была права. Сумела же она купить Вадима.

— Знаешь, я передумала. Наш журнал обойдётся без твоих сочинений, — сказала Клавдия, развернулась и направилась к выходу.

— Эй, подожди. Ты куда? Мы же ещё не договорили, — окликнула её Юля.

— Кстати, курение вредно для здоровья, — бросила Клавдия и вышла из отеля.

День заметно прибавился. Ещё месяц назад в это время было темно, а теперь сумерки только начали заштриховывать город. По улице медленно ползли машины. Мегаполис умел обуздать железных мустангов, делая бесполезными их скорость и мощь. В пробке «бентли» и старенькие «Жигули» были равны.

Пахло весной. Даже выхлопные газы не могли убить этот ни с чем не сравнимый запах возрождения жизни. Клавдия вдохнула полной грудью. В последнее время она жила, как будто в паутине, и вдруг почувствовала, что свободна. Наваждение ушло. Она могла вернуться к лучшему парню во вселенной: забавному и серьёзному, умному и чуткому — каким мог быть только Савва.

Внезапно на неё обрушилось знание, что она любит его. Только с ним каждый день превращался в праздник. Только Савва умел делать немыслимые подарки и сюрпризы. Она никогда не чувствовала себя такой счастливой, как в те дни, когда они вместе готовились к экзаменам.

Что попутало её ослепнуть настолько, чтобы оставить Савву ради красивого манекена?

Ей казалось, что она ни минуты больше не проживёт в разлуке. Сколько дней она потеряла, разрабатывая планы возмездия! Савва, как всегда, оказался прав. Месть — не её амплуа.

Проходя мимо витрины магазина, Клавдия поймала в стекле своё отражение и улыбнулась. Савва ещё не видел её в этом наряде. Впрочем, теперь Клавдия не ощущала потребности ходить в трауре. Клара ушла в прошлое, как и чёрная полоса.

К этому времени Вадим наверняка почувствовал подвох и освободился от пут. Клавдия мысленно пожелала ему спокойной ночи в шикарном номере отеля «Савой».

Она вытащила из мобильника сим-карту Клары и бросила её через прутья решётки в люк для стока воды.

Прощай, сестрёнка! Клавдия хотела вставить свою прежнюю симку, но передумала и отправила её следом за первой. Теперь ниточка, связывавшая её с Вадимом, порвалась окончательно.

Серое, белое, чёрное — три цвета, три прошлых жизни. Клавдия не знала, какая она сейчас и чего хочет. Впрочем, какая разница? У неё есть Савва. Можно расслабиться и довериться ведению.

Она ускорила шаг.

— Савка, где тебя носит? Вечно тебя не достать. Мобила у тебя для красоты? — Алка с порога налетела на Савву.

— Закинул куда-то и не слышал. А что? — спросил Савва.

— Второй день тебе дозваниваюсь. У отца был микроинфаркт.

Савва присвистнул.

— Этого нужно было ожидать. Он слишком серьёзно относится к работе. Как он сейчас?

— Самое страшное позади. Ему предлагают поехать в Швейцарию полечиться в хорошей клинике, но он отказывается. Пока лежит в Кремлёвке. Может, съездишь к нему?

— Зачем?

— Не будь говнюком. Неужели не понятно, что он тебя ждёт? Как только пришёл в себя, спрашивал о тебе. Ты его всё же дожал. Это никому не удавалось.

— Видно, это у нас семейное — друг друга дожимать.

— Не умничай. Добился своего, а теперь мог бы помочь ему сохранить лицо.

— Ладно, я и сам устал от всего этого, — сказал Савва. — Когда ты к нему собираешься?

— Сегодня вечером. Я тебя захвачу.

— А как мама?

— Вся на нервах. Вернулась в московскую квартиру. Ты же знаешь, она жила за городом из-за отца. Это он любитель бассейна и сауны. Может, переедешь к ней?

Савва помотал головой.

— Почему? Из-за этой девицы? Ты же неглупый человек. Если бы она была твоей парой, то не бросила бы тебя ради первого же хлыща.

— В том-то и дело, что любовь не подвластна законам логики.

— Ладно, пока с тобой говорить бесполезно. Но время лечит.

— Алка, ты бы лучше свою жизнь устроила.

— Исключено. Мне надоело водить мужиков за ручку и вытирать им сопли. Такое чувство, что настоящие мужчины вымерли, как мамонты. Наверное, одиночество у нас тоже семейное, — сказала Алка.

— Просто перед тобой мужики тушуются. Ты в отца. Любого согнёшь.

— Кто бы говорил. У нас вся семейка с ещё тем характером, — улыбнулась сестра.