Никита не очень понимал, даже юрист оказался в этой веселой компании, и они все были одиноки, вроде в окружении людей, но ни настоящий друзей или родственников у них не было. Так их Гуру вращаясь в тех же сферах и вычислял свои жертвы. Ирина единственная дочка обеспеченных людей, летала без забот как бабочка, от дискотеки до модного клуба. Родители погибли и ее гуру тут же прибрал к рукам, пока она пыталась осознать утрату. Гуру помог им всем избавится от денег и жилья отправил их в коммуну на Алтае, там они научились голодать и работать. Так бы они там и умерли. Но Гуру где-то напартачил и в коммуну пришла милиция. Как они отбившись от основной массы сектантов смогли уйти, — они и сами объяснить не могли. Никита же подумал, что просто всем было на них наплевать, и никто не захотел их там искать или бегать за ними. Как они здесь оказались тоже непонятно, шли без цели, даже вроде потеряв кого-то по дороге и сколько дней или месяцев они шли тоже не понимали. И вот только дядька Мефодий увидев их группу ночью, вышел к ним и отвел в дом, растопил им печь и присматривал за ними и кормил их из своих скромных запасов.

Увидев круглые глаза Никиты Мефодий растерялся, — а что было делать, говорю же они как дети, и едят совсем мало. — Их бы еще приодеть, носят вот только они все белое, а у меня ничего такого нет, я им и так что могу отдаю.

Никита никогда не злорадствовал над такими людьми, хотя считал и небезосновательно таких людей именно пустыми, они бы все равно погибли, но такой участи он не желал и для них.

— Ирина, — обратился он к молодой женщине, — составь для меня список людей и сразу рост, размер одежды и обуви и напиши, что нужно там из женского тебе лично.

Он уже понял, что не может их оставить на шее у Мефодия, и ему придется следить за ними, и одевать и кормить тоже. Ирина поняла его совсем иначе, не обращая внимание на остальных она остановившись перед Никитой стала стягивать с себя свой балахон, когда до Никиты дошло что это она так пытается его отблагодарить, он не выдержав выматерился, хотя так никогда не делал.

— Оденься, — приказал он ей и больше так не делай.

У него давно не было женщины, но Ирина даже после долгого воздержания вызывала у него только жалость, а уж спать с этой рыбой, да и все-таки Никита был очень брезглив, а женщина в окружении шести мужчин явно не всегда читает мантры.

Ирина не обиделась, также без эмоций натянула свой дранный балахон и уставилась на него пустыми глазами.

— Список и срочно, — повторил ей Никита, — ты поняла.

Она закивала головой, как китайский болванчик.

— А, что они умеют делать, — спросил Никита у Мефодия.

— Дак, — озадачился он, — корзины красивые плетут из тальника, а так им нужно конкретно ставить задачи, я вот им сказал сколотить нары, они и сделали, а до этого спали на полу и чуть не перемерли, — холодно же. — Летом вот их гоняю чтобы они дрова собирали, они ловко работают, если им разжевать и приказать. — Никита, а ты и правда им поможешь, — попросил жалобно Мефодий, — они ж как дети, — повторил он уже в который раз.

— Ага, если сам ласты не загну раньше на них глядючи, — ответил сердито Никита и потащил Мефодия на выход.

— Мне тоже первое время было с ними тяжко общаться, привыкнешь, только одежду им белую бери, другую они не носят.

Никита чуть не взвыл, — где я возьму на них всех белую зимнюю одежду.

— Не кипятись, тут старушка в селе живет, так она им уже дарила, шапки теплые из белой шерсти, носки, даже безрукавки пару штук, жалко ей их, и она все им так передавала, но ей тяжело, если ты ей нитки купишь или денег дашь.

— Да понял я, понял дядька Мефодий, скажите, как ее найти, и я все сделаю, только этого мало.

— Так в магазинах бывает такая грубая белая шерсть в рулонах, вот бы им и купить. — Ирка хоть и тормозная, но шить ее научили в секте, и она и так им и чинит всю одежу то, и машинка у нее есть, мы в одном доме нашли вот она на ней и работает. — А что ты хочешь то, здесь собрались все вот такие ненужные и убогие, ой прости, я тебя не имел в виду.

Никита засмеялся, — дядька Мефодий не оправдывайся и не переживай, я и правда такой, просто тяжело вот так сразу, а я привыкну. — Ну кто у нас дальше по списку.

— Дальше дом где Лилька с тремя мужиками живет, — сплюнул зло Мефодий. — Лилька редкой лени баба, и днем лежит и ночью, считает себя королевой, а грязнуля и вонюча, только и говорит какая она красавица и умница. — Мужики то с ней живут нормальные, только без бабы не могут вот и обслуживают эту кралю, сейчас их дома нет, и мы к ним заходить не будем. — И так не удивлюсь если эта лахудра к тебе припрется.

— Зачем, — озадачился Никита.

— Так она ж королева, а здесь баб всего- Ирка, она да Люська. — Она как услышала, что ты зарабатывать стал и решила, что к тебе переберется, уже и всем растрезвонила, думаешь, чего мужиков нет, рыбки ей захотелось, а то обещалась если не будет ей рыбки, то к тебе уйдет, вот они и переживают. — Ты, если что гони ее сразу, она наглая, и ты с ней только грубо говори, она нормальных слов не понимает, вежливое обхождение за слабость, и здесь по этой причине и оказалась. — Теперь как в раю живет, и мужиков гарем наоборот и не хрена не делает, все как она мечтала.

Никита аж поежился представив эту королеву у себя дома.

— Дальше Люська с Герасимом живут, — продолжал рассказывать Мефодий. — Люська баба хорошая работящая и со своим Герасимом хорошо живет, он тоже мужик рукастый, все в доме сам сделал и подшивает всем одежду за так, да валенки штопает. — Как его зовут на самом деле не знаю, Герасим — это кличка.

— Он что немой? — влез в рассказ деда Никита.

— Нет, что ты, а понял, точно, Му — Му, кстати Люську кличут, а он просто малоразговорчивый и большой, и зимой в таком огромном, черном тулупе ходит. — К ним на