— Вы ведь не частный детектив? — скорее утвердительно сказала она.

— Нет.

Я задумался. Хотя какого черта!

— Я его старый друг.

Барбара по-новому посмотрела на меня. Мог ей сказать что-то такой осторожный человек, как Ромка? Вряд ли!

— То, чем он занимался, было не вполне законно?

Я вздохнул. Ромка-то вряд ли проговорился, но умом и женской интуицией Барбара явно обделена не была.

— Как вам сказать? Законно, но только для одной страны.

— Я так и думала. Я еще в Ганновере поняла, что с ним не чисто. И здесь, в Индии, если бы все, что он мне рассказал, было правдой, Роман не стал бы прятать меня в этой деревне. Он бы тут же отправил меня домой, а до первого рейса поместил бы под охрану полиции, — Барбара подняла на меня взгляд. — Тогда вы должны догадываться, кто на самом деле за ним охотился?

— Боюсь, я действительно сказал вам уже слишком много.

Что было чистейшей правдой. Эсквайр вряд ли одобрил бы этот мой способ сбора информации.

— Вам придется мне сказать.

Это была не просьба, но и не приказ. Просто констатация.

— Это почему?

— Потому что сейчас я как раз раздумываю, могу ли я отдать вам то, что оставил Роман.

Вот так!

— Тогда, боюсь, вы мне это не отдадите, — вздохнул я. — Потому что я действительно не знаю! Я приехал сюда, чтобы узнать, но пока еще топчусь на месте. Но, наверное, то, что он вам оставил, могло бы мне помочь.

А что, я должен был сказать ей про сикха-ювелира, выстрелы в Амбере, погоню на дороге?

— А как мне быть уверенной, что я отдаю это в правильные руки? — спросила Барбара.

Я пожал плечами.

— Как я могу вам в этом помочь?

Барбара задумалась.

— Как зовут его жену?

— Лина.

Барбара кивнула.

— А его самых близких друзей?

Та-ак! А если эта Барбара — совсем не случайная птица?

— Я не знаком с его друзьями в Германии, — осторожно сказал я.

— Его самые близкие друзья остались в Москве, — уточнила Барбара.

Ну, была — не была! Хотя Ромка ведь эмигрировал официально, так что его друзья там и могли оставаться.

— Одного звали Алексей…

— Лешка. Он говорил: Лешка, — поправила меня Барбара. — А второго?

— А второго — Пако, — рискнул я.

Ромка, как и Лешка, ведь не знал моего настоящего имени. На Балашихинской даче мы уже жили под новыми именами. Я был Пако, а Рита — Розой.

Барбара кивнула.

— Вы Лешка или Пако? Пако — да ведь?

— Да. Только пусть это будет нашей тайной.

Барбара кивнула. Не много ли тайн на одну женщину?

— Мне кажется, будет лучше, если кто-то из нас — моя жена или я — проводит вас до аэропорта, — предложил я.

— Нет, что вы!

— Мне действительно так было бы спокойнее!

— Пако, — сказала Барбара, и я вздрогнул: так меня в этой поездке еще никто не называл, — Пако, подумайте сами! Если бы те люди меня обнаружили, они бы давно уже проделали все здесь! А в Дели? — Она вздохнула. — Мой муж прилетел туда вчера вечером. Он встретит меня на автовокзале.

Мы поднялись на ноги.

— У вас вот здесь тушь потекла, — показал я.

Барбара достала платочек и, послюнив, размазала пятно. Я взял платочек у нее из руки и аккуратно стер черные разводы. Барбара послушно стояла, пока я не закончил.

Мы медленно дошли до отеля. Барбара, в сущности, не знала больше того, что уже успела мне рассказать. Она была замужем, потом у нее начался роман с коллегой. Она хотела развестись, чтобы Ляхов мог приходить к ней, когда сможет, но тот ее образумил. Потом он уехал в Израиль, и потом вот — через столько лет — позвал повидаться с ним в Индии. Барбара наплела мужу, что ей нужно сменить обстановку, и уехала на неделю. Теперь уже прошло три, ганноверский муж стоял на рогах от беспокойства и, не выдержав, прилетел.

— Уже сегодня вечером я буду дома, — разговаривая скорее сама с собой, сказала Барбара. — Этот мир — мир иллюзии! Это все мне приснилось.

Мы дошли до нашего гостевого дома. Жизнь здесь шла полным ходом. Один из неизбежных мальчиков мокрой шваброй тер напольные плиты. У парапета террасы завтракало — судя по майке мужчины со скачущим кенгуру — австралийское семейство с детьми.

Я устроился за соседним столиком и попросил двойной виски, безо льда. И мальчик-официант, и австралийское семейство удивленно посмотрели на меня.

Барбара вышла из своего номера, оставила у дверей сумку и подошла ко мне. В руке у нее был брелок для ключей — маленькая бронзовая фигурка танцующего Шивы.

— Это вам подарок от вашего друга! — Она протянула брелок мне. — Надеюсь, это стоило жизни человека.

Я сказал, что думал.

— Такого, как Ромка, вряд ли!

Снова между Гвалиором и Джанси

Я предлагал Барбаре дождаться нашего водителя, чтобы подбросить ее до Гвалиора. Нам, напоминаю, послезавтра нужно было быть в Джайпуре, у почтенного ювелира по имени Баба. Барбара отказалась — автобус был прямым и должен был довезти ее сразу до Дели.

Мы условились вчера с Барат Сыркаром, что он подъедет в одиннадцать. Маша, как ни странно, проснулась только, когда я открыл дверь в наш номер. Я запер дверь и, пообещав ей рассказать все попозже, принялся обследовать брелок. Он казался цельным, но ноги фигурки начинались как бы из-под развевающихся одежд божества. Я захватил брелок посильнее и попробовал открутить ноги. Они не поддались, но я понял, что контейнер открывается именно здесь. Нужно было теперь найти рычажок, который разблокирует защелку. Им оказались нижние руки многорукого Шивы — их нужно было нажимать книзу.

Дешевый брелок был, на самом деле, довольно сложным механическим устройством — с резьбой и двумя блокирующими защелками. Я заглянул внутрь — в полости находился крошечный кусочек фотопленки в прозрачной оболочке — как пистон для детского пистолета. На такую микроточку можно скопировать десятки страниц, хотя мне до сих пор непонятно, почему международный шпионаж не перешел исключительно на Интернет. Я вернул микроточку на место и защелкнул контейнер. Куда бы его прицепить? Или бросить в сумку — кому нужен грошовый сувенир? Нет, при себе все же надежнее! Только куда?

А, придумал! Я продел ушко брелка в бретельку для пояса — я ношу джинсы без ремня — и опустил брелок в маленький карманчик для зажигалки над правым карманом. И на виду, и не оторвется! По-моему, отличное место для тайника, который ни в коем случае не должен выглядеть таковым!