Малашенко предлагает немедленно перевести конфликт в публичную плоскость. Коржаков полагает, что получил убийственный компромат на Чубайса и его команду. Однако если предать информацию огласке, то она уже не будет компроматом.

Дочь Ельцина сидит в «Президент-отеле» и переживает. Она еще ничего не знает об аресте Лисовского, зато уже слышала про покушение на Бориса Федорова. Она помнит, как несколько дней назад этот человек говорил, что опасается мести со стороны Коржакова, – а теперь в него выстрелили, а потом изрезали ножом. Она смотрит вечерние новости на НТВ, и там сообщают, что покушение на Федорова может быть связано с предвыборной кампанией.

В этот момент ей звонит Березовский: «Тань, у нас такая информация есть… Что Лисовского арестовали». «Да вы что!» – не может поверить она. «Тань, дело принимает совсем другой оборот. Мы сейчас подтягиваем сюда камеры НТВ. Сюда также едет Бадри… Мы сейчас подтягиваем камеры на всякий случай, чтобы было понятно, что будет происходить».

«Где? Куда подтягиваете?» – никак не может сориентироваться Таня.

«Ну, сюда, где мы сейчас находимся. В клуб. Давай сделаем так. Если это точно – про арест, то я постараюсь, если будет работать еще связь, тебе позвонить», – отвечает Березовский. Он очевидно нагнетает.

«Мне это все сильно не нравится. А не провоцирует кто-нибудь вас?» – спрашивает Таня.

«Провоцировать могут только Александр Васильевич и Михаил Иванович, больше никто. Других мы не знаем», – говорит Березовский.

«Ну, они», – соглашается Таня.

«Они? А что мы должны ждать, пока всех, что ли, арестуют? Как вы считаете, Тань?» – явно заводится Березовский.

Затем он передает трубку Гусинскому и тот тоже говорит о том, что все боятся ареста: «Танечка, вы не расстраивайтесь. Пока ситуация очень напряженная… Сейчас будем выяснять. Здесь, вообще, море левых машин стоит снаружи, поэтому все достаточно нервничают…»

Трубку берет Малашенко. «Может, это все провокация? Может, вас толкают на обострение?» – спрашивает дочь президента.

«Где обострение? – немного грубо спрашивает Малашенко. – В Чечне?»

Трубку снова берет Березовский: «Танюш, я думаю, что подъезжать… Я не знаю, нужно или нет. Давайте мы все-таки выясним до конца все это. Пока я просто сообщаю ту информацию, которой владеем мы. Ну, и на всякий случай мы подтягиваем сюда СМИ, чтобы, если что-то будет происходить, это уже было все как у взрослых. Но, конечно, никакой истерики, ничего не будет, если будет опровергнут слух, что Лисовский арестован. Но если они действительно его арестовали… Больше ждать совершенно нечего».

«Борис Абрамович, ну я вас умоляю», – говорит Таня. – «Тань, ты не волнуйся, никаких действий опрометчивых не будет».

Таня выезжает домой.

После разговора с Таней приходит подтверждение: да, все верно, Лисовский и Евстафьев задержаны в Белом доме. Зверев немедленно срывается из ЛогоВАЗа и уезжает к себе в офис в СЭВ на Новый Арбат – избавляться от документов. По его словам, он уже второй раз уничтожает бумаги – аналитику, справки, сценарии и тексты, которые, как тогда казалось, могли счесть компрометирующими. Первый раз он это делал во время операции «Мордой в снег». По дороге Зверев предупреждает о ситуации своих коллег. Глеб Павловский, например, понимает, что ночевать дома слишком опасно – могут забрать. Поэтому на всякий случай он решает туда не ездить.

Таню уговаривают разбудить отца. Она пока не осмеливается. В 10 часов вечера по пути домой Таня звонит Барсукову и требует немедленно освободить Лисовского и Евстафьева. Коржаков, по его воспоминаниям, в этот момент сидит с Барсуковым в президентском клубе на улице Косыгина. Директор ФСБ после ее звонка начинает нервничать, но Коржаков его успокаивает: «Миша, не волнуйся. Мы пока никому ничего не говорили, доложим завтра президенту, и пусть он сам решает, как поступить».

Пока Чубайс, Березовский и Гусинский обсуждают, что именно говорить по телевизору, Малашенко звонит главному ведущему НТВ Евгению Киселеву и просит предупредить сотрудников, чтобы не разъезжались, – возможно, нужно будет выйти в эфир: «Мы должны быть готовы прервать программы экстренным сообщением».

Киселев признается спустя 25 лет, что к моменту звонка он уже был дома и выпил два стакана виски. «Я по тону понимаю: объяснять Малашенко, что я чуть-чуть не в форме, совершенно бесполезно, – рассказывает Киселев. – Вспомнил, что надо делать, чтобы быстрее протрезветь. А сделать надо страшную вещь – разломить ампулу нашатыря и выпить его с водой. Гадость страшная, но ты трезвый почти мгновенно». Киселев едет в Останкино. Малашенко мчится туда же и придумывает, как сформулировать экстренную новость, – диктует Киселеву, тот редактирует.

«Малашенко объяснил мне на пальцах, – вспоминает Киселев, – что это игра ва-банк, потому что, условно говоря, Коржаков и компания пытаются сейчас раскрутить громкий скандал и рассказать Ельцину завтра о том, что они разоблачили банду преступников, которая присваивала, прикарманивала деньги, предназначенные на его предвыборную кампанию. И это ближайшие люди Чубайса. "Мы же вас предупреждали, с кем вы имеете дело". И Коржаков может просить все, вплоть до санкций на задержание, на арест. И будет опять, с высокой долей вероятности, проталкивать идею какой-нибудь чрезвычайки. Вплоть до отмены второго тура выборов».

Более того, Малашенко придумывает объявить все произошедшее попыткой государственного переворота. Использовать прием, который только что применил Лебедь, обвинивший своих противников в некоем заговоре. Теперь можно воспользоваться его терминологией и объявить зачинщиками этого несуществующего заговора Коржакова и Барсукова, а Лебедя привлечь на свою сторону.

«Неожиданная для меня конструкция, не очень логичная, но на тот момент гениальная», – рассказывает Чубайс. «Игорь, переворот где?» – так вспоминает он свой диалог с Малашенко. «Вы что, не понимаете? Сейчас сделаем, включайте телевизор», – смеется гендиректор НТВ.

Чубайс звонит в Белый дом своему бывшему подчиненному, главе Госкомимущества Альфреду Коху: «Ну, что-нибудь удалось разведать?»

«Да похвастаться нечем… Но вроде они еще здесь, в Белом доме», – так передает свой ответ Кох в книге «Ящик водки».

«В Белом доме, говоришь? Это важно. Значит, торговаться будут. Это хорошо. Ну, смотрите телевизор. Сейчас мы начнем отвечать. Нам уже терять нечего», – обещает Чубайс.

«А какой канал смотреть-то?»

«НТВ, экстренный выпуск. Сейчас Киселев выступит», – анонсирует Чубайс.

«А что не ОРТ?» – иронизирует Кох.

«Ну, тут сложности. Березе, видите ли, неудобно Коржакова иметь по каналу, который тот ему дал».

«Ишь как неказисто. И РТР по этой же причине?» – смеется Кох.

«Ну, вроде того. Государственный канал. Неудобно. А вдруг не мы победим. Отвечай потом».