– С ней все хорошо, благодарю, Маргарет, но мне нужно кое-что еще. Вот, я вчера вечером список составила, тут почти все указано, ну и добавить еще несколько вещей надо.

– Чего ты мне эту бумажку тычешь?

– Ну а кому мне ее показывать?

– Выброси ее, она тебе не нужна. Слышала, что я сказала? Через час выезд. То есть не выезд, а сбор групп. Тебе надо быть там, за тобой человека пришлют, он проводит куда надо. Не трать время на болтовню.

– Сбор? Магазины? – я никак не могла понять, что происходит, и чего от меня хотят.

По внутренним ощущениям, сейчас не больше пяти утра, подъем получился точно не из поздних. Какие могут быть магазины в такое время? Почему список можно выбросить? И что за сбор групп?

Ладно, что бы там ни было, у меня есть час, а это не так уж и много. Придется использовать его с толком до последней минутки.

* * *

Похоже, меня решили приучать к уродливости измененных, потому что и сегодняшним провожатым оказался все тот же молчаливый кваз. Опять пришлось как следует побродить вслед за ним под землей, так и не определив, в каком направлении мы движемся. Второй день здесь, но не знаю ничего кроме нескольких комнатушек и ближних подходов к ним. Похоже, уйдет не меньше месяца, прежде чем научусь здесь ориентироваться.

Мне бы на карту подземелий города посмотреть хотя бы одним глазком. Но никто не торопится ее показывать.

Удивительно, но последнюю дверь кваз открыл сам, охраны возле нее не было, а дальше мы оказались на поверхности. Я впервые со вчерашнего дня набрала в грудь свежего воздуха и даже увидела, как солнечные лучи освещают верхушки серых зданий окружавших сильно вытянутую площадь, на углу которой мы выбрались.

Несмотря на ранний час, здесь было не протолкнуться от людей и техники. Десятки самых разных машин выстроились в два неровных ряда, между ними снуют или стоят западники в одинаково скучной зеленой форме. На мне она такого же цвета, но я хотя бы постаралась придать ей пристойный вид, а эти надевали то, что дают и очень часто готовое обмундирование им совершенно не шло.

Едва поспевала за быстро шагающим квазом, и мне даже начал нравиться такой провожатый. В том смысле, что он не раздумывая шел через толпу, и она перед ним охотно расступалась, а проход закрывался за его спиной не сразу, если не мешкать, можно успевать проскакивать следом.

Удобно для той, которая не умеет работать локтями.

Свернув к ничем не примечательному микроавтобусу скромно защищенному хлипкими на вид проволочными сетками, кваз молча передал сложенный вдвое лист бумаги стоявшей у раскрытой двери грузной женщине с индексом возраста лет на тридцать пять, после чего развернулся и направился назад едва не задев меня плечом. Я двинулась было следом за ним, но в спину прикрикнули:

– А ну погоди! Ты куда это пошла?!

Повернувшись, я увидела, что говорит та самая неизящная женщина, и слова ее адресованы именно мне.

Но решила уточнить:

– Это вы кому? Мне?

– Ну а кому же еще? Марш за машину и жди там приказа со всеми. Никому никуда не уходить и не разбредаться по сторонам, кучкой держитесь.

Послушавшись, обогнула микроавтобус и увидела, что за ним в кружок выстроились шесть девушек. Форма смотрелась на них ужасно, вместо юбок они напялили жутко неженственные штаны и не очень-то позаботились все подогнать под себя.

Одна, с непомерно развитыми скулами и коротко подстриженными черными волосами, при виде меня удивленно вскинула брови:

– Ты откуда такая интересная взялась?

Остальные дружно развернулись и начали пристально меня рассматривать. Мелкая и белобрысая, тоже коротко стриженная, уверено заявила:

– Рината, да это же азовская, о ее юбке все только и говорят со вчерашнего дня.

– Да, скорее всего, это обо мне, – согласилась я и представилась: – Меня зовут Элли, я так понимаю, мы поедем по магазинам вместе.

– По магазинам? – с тем же удивлением спросила скуластая.

– Ну да, – ответила я, начиная всерьез подозревать подвох. – Меня разбудили и сказали, что я поеду по магазинам с какой-то группой. Полагаю, вы и есть эта группа.

Девушки начали улыбаться, а парочка даже не удержалась от смеха в голос. Похоже, с магазином и покупками все очень непросто.

Скуластая, сражаясь с рвущимися из нее смешками, покачала головой:

– Круто тебя надули, Элли.

– Откровенно говоря, я не удивлена.

– Вообще-то мы и правда едем за покупками, – сказала белобрысая. – Так что не очень-то тебя и обманули.

– Это вообще не похоже на шопинг, – возразила скуластая. – Особенно то, чем мы будем заниматься. Я Рината, – указала на белобрысую. – А это Веста, мы уже третий выезд вместе, из тех кто сейчас с Бертой – самые старые. Это Жасмин, это Ирма, Миранда и Олеся, они все тут первый раз. Ну в смысле – с нами первый. Тебя за что сюда?

– В каком смысле? – не поняла я.

– Ты за что в штрафную команду попала?

– Штрафную команду?!

– Ну я с Вестой за аморальное поведение и нарушение сухого закона; остальные, кроме Олеси, просто выпили немножко с ребятами в девятой, там сразу у троих в один день новые крестины; ну а Олеся у нас всего лишь за аморалку. Так за что тебя?

– Я не знаю. То есть я не понимаю. Это какая-то ошибка, я ничего не нарушала.

– Ага, конечно, ошибка, да ты прямо сейчас нарушаешь, – заявила грузная женщина, появившись у меня за спиной.

– За что ее, Берта? – спросила Рината.

– Эта ясноглазая залетела за аморалку, – буркнула та, раскрывая заднюю дверь микроавтобуса.

Продолжая ничего не понимать, я покачала головой:

– Это действительно ошибка, о моем аморальном поведении не может быть и речи.

Олеся, мелкая, тихая, вся какая-то серенькая и невзрачная, на мокрую мышку похожая, робко указала пальцем на мои ноги:

– Юбка. Она у тебя очень короткая. Военное положение, постоянная готовность, такую носить запрещено, это и есть аморальное поведение.

– Оно самое, – подтвердила Берта, копаясь в недрах микроавтобуса. – Если будешь и дальше наряд проститутки таскать, все грязные выезды будут твоими, и уж поверь, даже одного тебе с головой хватит. В моей команде таким как ты не место, скоро сама поймешь.

– Но меня никто не предупреждал, – поразилась я дикости и непредсказуемости здешних порядков.

Я, конечно, знала, что они необычные, но не до такой же степени. Чем им моя юбка не угодила? И ведь ни слова в лицо никто не сказал, вот ведь двуличные. Откуда я могу знать о таком невыносимо глупом правиле?

Берта, выпрямившись, обернулась к нам:

– Значит так, гражданки алкоголички и развратницы, выезд у нас в заречный магазин, работать придется быстро, а вы почти все без опыта и смотритесь плохо. Рината, придется тебе брать Весту, сегодня вы стучалки, остальные ковырялки.