Серпуховской придумал ему назначение — он должен был возглавить недавно сформированный элитный полк, созданный для борьбы с грозным врагом, о котором Министерство обороны все еще не объявило во всеуслышание. И Вронский без малейшего колебания согласился на это предложение. Но чем ближе подходило время отъезда, тем тяжелее становилась ему та жертва, которую он приносил тому, что он считал должным.

Рана его зажила, и он делал приготовления к отъезду, когда в конце дня в дверь позвонили, и он открыл. На пороге стояла Андроид Каренина. Она безмолвно и холодно смотрела на него, глаза многозначительно сияли лиловым светом. Не говоря ни слова, она указала рукой на карету, в которой только что приехала.

— Она хочет видеть меня?

Не позаботясь даже о том, чтобы окончить дела, забыв все свои решения, не спрашивая, когда можно, где муж, Вронский тотчас же поехал к Карениным. Он вбежал на лестницу, следом за ним несся Лупо. Никого и ничего не видя, и быстрым шагом, едва удерживаясь от бега, Вронский вошел в ее комнату. И не думая и не замечая того, есть кто в комнате или нет, он обнял ее и стал покрывать поцелуями ее лицо, руки и шею.

Анна готовилась к этому свиданью, думала о том, что она скажет ему, но она ничего из этого не успела сказать: его страсть охватила ее. Она хотела утишить его, утешить себя, но уже было поздно. Его чувство сообщилось ей.

Губы ее дрожали так, что долго она не могла ничего говорить.

— Да, ты овладел мною, и я твоя, — выговорила она, наконец, прижимая к своей груди его руку.

— Так должно было быть! — сказал он. — Пока мы живы, это должно быть. Я это знаю теперь.

— Это правда, — говорила она, бледнея все более и более и обнимая его голову. — Все-таки что-то ужасное есть в этом после всего, что было.

— Все пройдет, все пройдет, мы будем так счастливы! Любовь наша, если бы могла усилиться, усилилась бы тем, что в ней есть что-то ужасное, — сказал он, поднимая голову и открывая улыбкою свои крепкие зубы.

Лупо принялся выписывать дикие круги, в то время как Андроид Каренина продолжала неподвижно стоять у входа в комнату: в длинных тенях заходящего солнца она сияла красивым лиловым светом, безмолвно и в тихой радости наблюдая за воссоединением влюбленных.

И Анна не могла не ответить улыбкой — не словам, а влюбленным глазам Вронского. Она взяла его руку и гладила ею себя по похолодевшим щекам и обстриженным волосам.

— Я не узнаю тебя с этими короткими волосами. Ты так похорошела. Мальчик. Но как ты бледна!

— Да, я очень слаба, — сказала она, улыбаясь. И губы ее опять задрожали.

— Мы полетим на Луну, там есть все возможности для восстановления, ты поправишься, — сказал он.

— Неужели это возможно, чтобы мы были как муж с женою, одни, своею семьей с тобой? — сказала она, близко вглядываясь в его глаза.

— Меня только удивляло, как это могло быть когда-нибудь иначе.

— Стива говорит, что он на все согласен, но я не могу принять его великодушие, — сказала она, задумчиво глядя мимо лица Вронского. — Я не хочу развода, мне теперь все равно. Я не знаю только, что он решит о Сереже.

Он не мог никак понять, как могла она в эту минуту свиданья думать и помнить о сыне, о разводе. Разве не все равно было?

— Не говори про это, не думай, — сказал он, поворачивая ее руку в своей и стараясь привлечь к себе ее внимание; но она все не смотрела на него.

— Ах, зачем я не умерла, лучше бы было! — сказала она, и без рыданий слезы потекли по обеим щекам; но она старалась улыбаться, чтобы не огорчить его.

Отказаться от лестного и опасного назначения, по прежним понятиям Вронского, было бы позорно и невозможно. Но теперь, не задумываясь ни на минуту, он отказался от него и, заметив в высших чинах неодобрение своего поступка, тотчас же вышел в отставку.

Чрез месяц Алексей Александрович остался один с сыном в своей квартире в Петербурге, а Анна с Вронским улетели на Луну, не получив развода и решительно отказавшись от него.

Детали роботов III класса столь же сложны, сколь невероятно малы. Каждый из этих роботов-андроидов, как всем известно, представляет собой самосохраняющуюся сложную систему соединенных деталей, вселенную бесконечно малых механизмов, чью работу обеспечивает «солнце», находящееся в корпусе всех роботов III класса. Светило это — грозниевый мотор, чрезвычайно мощный, он похож по размеру и форме на человеческое сердце, и именно благодаря этому невидимому сердцу машина может жить. Мотор одаривает живительной энергией тысячи взаимосвязанных деталей, которые и обеспечивают роботам-компаньонам легкую и размеренную работу.

Так устроена и наша Вселенная. Воля Божия в этом мире как невидимый грозниевый огонь: она обогревает и неустанно питает все вокруг, наполняя собой каждое новое событие и мысль. Осознаем мы это или нет, но люди — всего лишь сервомеханизмы, которыми управляет Судьба, и наши движения, и каждая мысль наша питаются теплом, которое дарит нам Всемогущий Господь Бог.

Так и роботы III класса, будто разумные и независимые существа, могут выполнять различные, сменяющие друг друга задачи; так и люди могут самонадеянно пытаться управлять событиями, но в действительности мы не в силах изменить ход вещей — все будет вершиться по собственной воле, по воле Бога, вне зависимости от силы наших желаний и чаяний.

* * *

Высшее Руководство (которое теперь возглавлял Алексей Александрович Каренин) продолжило работу над Проектом чрезвычайной важности: было объявлено о сборе всех роботов III класса для внесения некоторых «корректировок» в схемы андроидов. О чем именно шла речь и какого рода исправления ожидали роботов, широкая общественность, которую и должен был в основном затронуть Проект, не знала толком. Чтобы смягчить удар, сбор роботов был поручен вежливым и обходительным молодым офицерам. Как сообщалось, эти офицеры были набраны из самых высоких чинов среди Смотрителей. Этих молодчиков вскоре стали называть Солдатиками — из-за их тщательно отутюженной голубой униформы и ботинок из тонкой черной кожи. Они появлялись на порогах домов по всей стране, парами или группами по три человека, и вежливо осведомлялись, есть ли в хозяйстве роботы III класса. Они старательно заносили в ручные устройства I класса имена роботов и их родословную и аккуратно выписывали квитанцию о получении, прежде чем загрузить робота в карету.

Любой, кто решался задать уточняющий вопрос о том, в чем же будет заключаться «корректировка», получал от Солдатиков четкий ответ, сообщаемый успокаивающими голосами: все риски берет на себя Министерство, всем нам следует положиться на власть, и это будет самым верным решением, не правда ли (ведь мы сделали в свое время все, чтобы теперь полностью довериться нашим лидерам)? В общем, ответ этот был признан всеми удовлетворительным, люди принимали выписанные квитанции и спокойно прощались со своими роботами.