В голове вспыхнул еще один образ: фигура человека в темноте, который явно преследовал их от Милсом-стрит до самого заброшенного дома. Когда она вышла одна на улицу, он мог бы вырвать у нее сумочку и убежать — никто бы его не догнал. Но когда шанс с Мадлен был упущен, мужчина, по-видимому, решил, что Гордон станет более легкой добычей. О боже!

Она потянулась к телефонной трубке и набрала номер: телефон Гордона до сих пор всплывал в памяти. Никто не брал трубку. После шестого гудка включился автоответчик.

— Гордон! — Она старалась говорить как можно суше. — Звоню, чтобы проверить, что все в порядке. Возле места раскопок вчера ночью отирался подозрительный тип. Можешь как-то дать знать или прислать сообщение, что с тобой все в порядке? — Она поколебалась. — В ближайшие несколько дней я буду очень занята, поэтому не смогу с тобой поговорить. Приятного отдыха!

Она допила кофе и выглянула через окно в сад. От смога, который частенько затягивал город, даже воздух казался грязным. В этом климате ее пальмы казались неуместными. Она тосковала по родине, по своему острову. Внезапно ее охватило желание все бросить, распродать вещи и вернуться. Наколоть Росарию снотворным, посадить в самолет до Майами и найти место для сумасшедших кубинцев, где поклоняются оришам, слушают самбу и румбу, где слышна только испанская речь.

При мысли о доме она протянула руку и поставила фотографию Форреста на место. Зачем лишать себя удовольствия от его компании?

Она всматривалась в мириады крошечных мангровых островков.

— Господи, Форрест, я надеюсь, ты знаешь дорогу. А если мы сядем на мель? Пройдут недели, прежде чем нас найдут. Мы умрем от обезвоживания, и наши кости склюют грифы.

— Знаю, мэм, — ответил Форрест. — Хитрые твари эти грифы.

— Her, серьезно…

— Следует оттачивать свое мастерство в искусстве навигации, дорогая. — Они огибали один из островов на небольшой лодке. — Уже по цвету узнаешь отмели. Там вода коричневая и грязная. А лазурная и синяя между ними — это протоки. Следует держаться в протоках. Все просто, как дважды два.

— Да, логично, — согласилась Мадлен.

— Видишь тех длинноногих болотных птиц? — спросил он, задержав взгляд на ногах Мадлен. — Они указывают, куда подплывать не следует, — там слишком мелко.

Она засмеялась.

— Ладно, ладно.

Она встала у него за спиной и обняла за талию. У него была загорелая мускулистая спина, выцветшие на солнце волосы отрасли. Она потерлась лбом о его спину. Она никак не могла им надышаться!

Форрест протянул руку и положил ее Мадлен на бедро.

— А если мы, потеряв бдительность, сядем на мель, ты выскочишь из лодки и будешь толкать.

— Вот, значит, как, Ромео?

Они лавировали между двумя островками и, к невероятной досаде Форреста, таки сели на мель. Однако с тем, чтобы толкать лодку, можно было повременить. Место было великолепным: два крошечных островка, сплошь покрытых сочной растительностью, где обитало множество пронзительно кричащих птиц. Форрест установил зонт, а Мадлен организовала пикник. Они лениво ели в тишине, устроившись на уютных сиденьях лодки, которую арендовали в гавани Ки-Уэста. Форрест копил деньги, чтобы купить еще одно рыболовное судно, а его отец выставил на продажу мотель «Домик дельфина» и собирался выйти на пенсию. Он говорил, что половину от вырученной суммы отдаст Форресту на покупку нового судна, а оставшихся денег ему хватит до конца жизни.

Внезапно Форрест повернулся к Мадлен.

— Ты выйдешь за меня замуж?

Мадлен удивленно подняла брови, потом засмеялась.

— Не слишком ли мы торопимся? Мне ведь только двадцать один.

Мадлен сочла его слова брошенным вскользь доказательством того, что он не просто хочет с ней переспать. Но, глядя на Форреста, она поняла: его предложение руки и сердца не импульсивный, а хорошо продуманный, взвешенный и очень серьезный шаг. Она поежилась, раздосадованная своим неромантичным ответом. По липу Форреста было заметно, насколько он разочарован и обескуражен. Должно быть, сделать предложение было непросто.

— Можно подумать? — быстро добавила она и после короткой паузы продолжила: — Только если мы будем жить на твоей барже. И мне не придется менять фамилию и привычки.

Он обнял ее и крепко поцеловал.

— Это значит «да»?

— «Да». — Она кивнула, широко улыбаясь. — Только на этих условиях.

— Я подарю тебе на свадьбу плавучий дом.

— Боже! Не стоит заходить так далеко. А баржа на самом деле твоя?

— Баржу оставила мне мама. Раньше она принадлежала ее отцу. Как ты уже, наверное, поняла, за нее много не получишь.

Оба были ошеломлены внезапной переменой в своих отношениях. Они обнялись и прилегли на сиденье. Мадлен почувствовала, как начали дрожать руки, а сердце учащенно забилось. Не стоило так поспешно соглашаться! Они вместе всего месяц, и она ждала подходящего момента, чтобы рассказать ему все. Она так и не решилась открыть правду — после всего, что с ней произошло, было так приятно чувствовать, что тебя любят. Но теперь пути назад нет.

— Я должна тебе кое-что сказать, Форрест.

Он повернул голову и пристально взглянул на Мадлен.

— Ты уже замужем?

Она высвободилась из его объятий.

— Ты помнишь тот день в саду дома, за которым ты присматривал… вскоре после нашей первой встречи?

— Такое разве забудешь! — серьезно ответил он. — Мне и вправду жаль, что я повел себя так. Я просто обезумел, когда понял, что мы…

— Нет, — прервала она. — Дело не в этом. Ты был абсолютно прав, когда разозлился, но, понимаешь… Я забеременела.

— Забеременела?

Он недоуменно уставился на нее.

— У нас была дочь, Форрест.

Она почувствовала, как по щекам потекли слезы.

— У нас была дочь… — ошарашенно повторил он, приподнимаясь на локте и вглядываясь в лицо Мадлен. — Ты шутишь?

Она покачала головой, не открывая глаз.

— А почему ты говоришь о ней «была»?

Мадлен разрыдалась. Она не собиралась плакать, но слезы уже нельзя было унять.

— Я отдала ее на удочерение… всего за две недели до того, как встретила тебя в плавучем квартале.

Он схватил ее за плечи и заставил посмотреть в глаза.

— Но, Мадлен, дорогая… зачем ты это сделала? Почему мне ничего не сказала?

Лицо его посерело, глаза расширились от ужаса.

— Я хотела тебе сказать. Я писала тебе письма, когда ты был в Индии. Ездила к твоему отцу в Ки-Ларго три года назад. Я думала рассказать ему о нашей дочери, но когда он сообщил, что у тебя есть невеста, что ты не хочешь читать мои письма… Он сказал, чтобы я оставила тебя в покое… Он был очень вежлив, но я поняла намек. Он рассказал мне о том, как ты был расстроен после нашего расставания.