Полностью перевернули чиновники с ног на голову и ситуацию с утверждением бизнес-плана, который, якобы, был готов к середине 1996 года, когда были выделены земельные участки под застройку. Полгода Попечительскому совету понадобилось, чтобы принять его за основу. Потом без всяких причин окончательное утверждение было отложено до конца 1999 года — то есть почти на два года. Но и этого мало. В дальнейшем бизнес-план еще дважды перерабатывался. Никаких объяснений тому чиновники не представили. А как к этому должны были относиться граждане? Как к «пирамиде» с участием московских властей.

Чиновников также не смущало, что решение МГД, требующее открыть счет целевого внебюджетного фонда, было реализовано Попечительским советом только через год, а префектурой — еще позднее. И как раз разразился банковский кризис. В результате деньги были «заморожены» в уполномоченном банке Правительства Москвы «Возрождение» с августа 1998 до марта 1999 года. Потери Фонда были компенсированы фактически за счет граждан-инвесторов и бюджета города путем коммерческой продажи части квартир. Потери были оценены чиновниками в 480 тыс. долл. США. Чиновники не уточнили, на какие суммы при этом они провели коммерческие продажи и сколько было потеряно средств в результате «замораживания» счета и всплеска инфляции. По расчетам очередников были безвозвратно потеряны 1,5 млн. долларов докризисных средств. Кроме того, на сумму примерно в 6 млн. долларов были осуществлены коммерческие продажи жилья, подлежащего использованию в рамках программы.

Под предлогом сохранения средств инвесторов некая неполномочная рабочая группа предоставила управляющим компаниям программы ЗАО «Индустрия-Сервис Риэлти» и КЖИ право финансирования объектов программы в других административных округах и для покупки жилой площади. Фактически средства программы были использованы не по целевому назначению и принесли прибыль коммерческим структурам, оставив средства граждан обесцененными инфляцией. Разумеется, перед гражданами никто не отчитался, нарушенные обязательства со стороны чиновников никто не взял во внимание, когда граждане, увидевшие, что их деньги в программе «горят», перестали ее инвестировать. Многие отказались от внесения средств, потому что руководители префектуры целую пятилетку не утверждали бизнес-план, без которого вся программа выглядела как «филькина грамота» или просто жульничество.

Ревизионная комиссия, составленная из двух московских чиновников и двух представителей профсоюза «Москвичи» поначалу работала согласованно, но при тщательном изучении финансовых документов раскололась. Взамен протоколу с отмеченными нарушениями чиновники создали свой протокол с учетом действий коммерсантов, подчистивших некоторые свои огрехи. После этого чиновники утвердили позитивное Заключение, представители граждан — нет. Но хитро составленное Положение о ревизионной комиссии при равенстве голосов предполагало решающий голос председателя комиссии, которым, разумеется, являлся чиновник. Попечительский совет, в котором, помимо чиновников, свою долю имели еще и коммерсанты, поддержал позитивное Заключение. Тем самым противоречие между альянсом чиновников и коммерсантов и представителями граждан-инвесторов стало очевидными. Одна сторона стремилась скрыть нарушения, другая видела их и говорила об обмане граждан.

Далее последовала моя переписка с прокуратурой города. Около года понадобилось прокурорам, чтобы твердо и уверенно сказать: никаких нарушений в программе не выявлено. Аргументировать столь твердую позицию ни конспективно, ни в полном объеме прокурор Москвы не счел возможным и даже не представил для анализа постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Все поступавшие мне прокурорские письма копировали формулировки из писем мэрии и не давали ответов на принципиальные вопросы. Непонятно кем назначенная проверка аудиторской фирмы вовсе опровергла выводы Комиссии МГД о финансовых нарушениях.

Мало того, в ответ на мои депутатские обращения чиновники гальванизировали некую организацию «Созидание», которая обратилась ко мне с клеветническими измышлениями по поводу моего помощника, друга и защитника интересов граждан по программе «Комбиинвест». В обращении указывалось, что им фактически присвоены шесть миллионов рублей. Подписи были невнятны или неразборчивы. Возможно, граждане ставили свои подписи под давлением или в результате обещаний именно им помочь в решении жилищных проблем — в случае, если они выступят против деятельности Иванцова и его единомышленников. Мои попытки потребовать от прокуратуры возбуждения дела о клевете кончились отписками.

Мне было крайне сложно вникать в вопросы, требующие изучения многостраничных документов, сопоставления дат и формулировок. Пространные аналитические материалы, как со стороны чиновников, так и со стороны граждан, не блистали логикой. Многие тексты приходилось переписывать, поскольку воспринять их было крайне затруднительно даже при самом благосклонном отношении. В этом деле огромную помощь мне оказал пой помощник Всеволод Меркулов. Общественники и сам Герман Иванцов сердились на меня, но я не мог просто подмахивать документы, в которых было множество повторов, неясностей, опечаток и ошибок.

Была одна причина, по которой я не бросал это дело. В КЖИ до момента своей кончины в октябре 1996 года работал мой отец. Специалист своего дела, руководивший до увольнения из армии многотысячными коллективами строителей, он консультировал молодую поросль бизнесменов по всему комплексу строительных вопросов. Его страшно изнуряла обстановка стяжательства. Хотя в корпорации работали вполне симпатичные люди, они вынуждены были беспрерывно разносить конверты с взятками. И к тому же склоняли моего отца. Он, привыкший всю жизнь строить, отказывался заниматься подобными делами и стремился только к тому, чтобы жилье строилось быстро и качественно. Здоровье отца было подорвано беспрерывной нервотрепкой, которую мздолюбивые чиновники создали в Москве, как только частный бизнес был позволен. Последние годы его жизни были отравлены обстановкой стяжательства, чиновничьего хамства, наглого непрофессионализма.

Фактически в деле о программе «Комбиинвест» мной изучался механизм «административной ренты», который вскрылся усилиями граждан. Если бы не активность «Москвичей» и Германа Иванцова, этот механизм был бы скрыт от глаз круговой порукой, организованной чиновниками. Протесты граждан привели к тому, что круговая порука была использована в целях сокрытия финансовых нарушений. Чиновники не поживились так, как хотели, но и ответственности не понесли. Прокуратура покрыла преступные деяния.

Единственным результатом нашей работы было возвращение в бюджет города 144,3 млн. рублей, которые без давления граждан и без депутатских запросов туда бы попали.

Эта история длинная, но моё участие в ней было достаточно кратким. Полномочия депутатские закончились — закончилась и борьба с произволом чиновников на этом участке фронта невидимой гражданской войны. Без статуса она стала невозможной. Пришлось перебрасывать силы на другие «участки фронта».

Мой давний друг и соратник Олег Сотников некогда прошел пик предпринимательского успеха. До того значительный, что смог арендовать землю в уникальном уголке Москвы, на который давно положили глаз столичные коррупционеры, — в Серебряном Бору. Обветшалое дачное строение и земельный участок 0,25 га были переданы семье Сотниковых по акту приема-сдачи в 1998 году от организации ОАО «Мосдачтрест». На участке, как и все, предприниматель постепенно построил дом площадью 400 кв. м — под свою многодетную семью, включающую пять несовершеннолетних детей. Для этого пришлось подать две квартиры — свою и жены. Дом был построен, полностью готов к эксплуатации, а ветхое и тесное строение снесено. Но пик успеха пройден, и затыкать алчные пасти чиновников денег стало не хватать. Свора коррупционеров сразу почуяла возможную поживу. Участок задумали отнять. Разумеется, вместе с домом. Его можно было либо сдать за колоссальные деньги, не потратив ни копейки.