Джасарей пожал Брану руку и спустился вместе с ним по лестнице.

— Войны иногда необходимы, а часто и неизбежны, — сказал император, — но у Города есть более опасные враги, чем король ригантов. Пожалуйста, передайте ему мои слова вместе с наилучшими пожеланиями.

Бран поклонился и вскочил на коня. Фиаллах тоже отвесил поклон, и император заглянул в его глаза.

— Наверное, вы очень рады, что едете домой, — проговорил он, — боюсь, жизнь в Городе не для вас.

— Я очень соскучился по горам, — признался Фиаллах.

— Говорят, Кэр-Друах очень красивы.

— Если вы приедете к нам как друг, я покажу вам наши горы, леса и долины, — пообещал Фиаллах.

— Было бы очень приятно, — сказал Джасарей.

Бран пришпорил коня, и они медленно отъехали от дворца, сопровождаемые почетным караулом в серебряных доспехах. Через час они выехали за ворота Города и погнали лошадей к западным холмам. Остановившись на вершине, Бендегит Бран оглянулся на Камень.

— Ты чем-то обеспокоен, дружище, — спросил Фиаллах.

— Да, Фиаллах, близится война.

— Но Джасарей сказал…

— Не важно, что он сказал. Он хочет казаться просвещенным правителем, который мечтает о мире, но на самом деле живет лишь ради побед и завоеваний. Я понял это, когда увидел в его саду тигра. Представь, сколько заплатили за то, чтобы поймать этого тигра и привезти за тысячу миль? И ради чего? Чтобы Джасарей отдал его на растерзание на арене и люди Города еще раз увидели кровь. Разве это поступок мудрого? Нет, он победил на востоке и уничтожил всех врагов дома. Теперь, чтобы завоевать расположение толпы, он пойдет войной против единственной армии, которая когда-то нанесла поражение армии Города.

К чему тогда все эти разговоры о короле Шарде и его растущей армии? Ведь для Города Шард более опасный противник. Чтобы напасть на Джасарея, им не нужно переправляться через море, они могут достичь ворот Города всего за несколько дней.

— Конечно, могут, — согласился Бран, — но мне кажется, что Джасарей заключил союз с Шардом. Весной Шард нападет на нас с севера, а Джасарей — с юга, и нам придется воевать на два фронта.

Бран поскакал на запад, Фиаллах за ним. Он уважал Брана больше всех, не считая Коннавара. Бран был больше чем просто генерал, в вопросах стратегии и военной тактики с его мнением считался даже король. Его ум был острее клинка, а стратегические умения — просто фантастические. Коннавар часто говорил, что Бран читает ход битвы лучше, чем некоторые люди читают с листа.

— Зачем только этот ублюдок спас его! — в сердцах проговорил Фиаллах, когда они спускались по склону холма на широкую западную дорогу.

Бран посмотрел на могучего воина:

— Бэйн поступил как настоящий герой, мне его не в чем упрекнуть!

— А мне есть в чем, — с чувством сказал Фиаллах, — он паршивая овца, Бран, рожденная в измене и предательстве, он несет это в крови.

— Я много раз слышал эти разговоры о Бэйне и нисколько этому не верю, — ответил Бран. — У Бэйна кровь Коннавара. Клянусь Таранисом, он похож на него! Он сильный и смелый и точно заслужил лучшего отношения со стороны отца. Жаль, что ты его так ненавидишь!

— Не желаю выслушивать критику в адрес Коннавара!

В голосе Фиаллаха послышалась злость.

— Критиковать стоит даже королей, приятель. На самом деле тут есть и моя вина. Нужно было давно пойти к Конну и поговорить с ним о Бэйне. Я этого не сделал, и мне стыдно. Мой отец говорил, что любовь к семье — первая обязанность риганта. Я всегда выполнял свой долг по отношению к детям, а Бэйн — мой племянник, и мне следовало принять его как родного.

Он бы оттолкнул тебя, — с грустью сказал Фиаллах, — так же, как оттолкнул меня. Когда он был подростком, кажется, лет тринадцати, я пригласил его к нам в Семь Ив на лето. В ответ он написал мне оскорбительное письмо. Это оскорбление — вся его суть, больше я не стану ему навязываться.

— Странно, — проговорил Бран, — брат Солтайс рассказывал, что Бэйн так и не научился ни читать, ни писать. Странно, что он написал тебе письмо.

— Ну, на самом деле писал не он, а Браэфар, который передал то, что сказал Бэйн. Но это ничего не меняет. Он писал, что не желает меня видеть и не считает родственником. Если бы он был мужчиной, а не зеленым мальчишкой, я бы убил его за наглость.

Бран покачал головой:

— Не перестаю удивляться тому, как часто имя Браэфара связано с разногласиями, ссорами и размолвками.

— Думаешь, Браэфар мне лгал? Это нелепо! С какой целью?

— Не знаю, — признался Бран, — никак не пойму. В Браэфаре много горечи, и ему доставляет удовольствие видеть, как испытывают горечь другие. Это для него вроде игры. Скажу честно, Фиаллах, я не знаю, что мог сказать Бэйн. Может быть, Браэфар правильно передал его слова. Правда и то, что я начал относиться к брату и его поступкам с большим подозрением.

— Думаю, ты к нему несправедлив, — заметил Фиаллах, — он всегда был очень любезен ко мне. Единственное, на что он жалуется, что Коннавар не дает ему работы, соответствующей его способностям. Браэфар умен, но ему не доверили даже командование полком. Он всего лишь лорд Трех Ручьев и Норвии.

— Рад, что он тебе нравится, — отозвался Бран, — и довольно об этом.

Бэйн сидел в оружейной цирка Палантес, и настроение у него было отвратительное. Рядом Телорс тщательно полировал его меч. Внезапно дверной проем загородила мощная фигура. На секунду Бэйн подумал, что это Свирепый, поскольку вошедший совершенно заслонил собой свет яркого фонаря. Здоровяк подошел ближе, и Бэйн узнал Бракуса, гладиатора номер один. Бэйн оглядел золотоволосого гладиатора. Бракус прошел к шкафчику у стены и, достав из кармана кожаной куртки ключ, вынул две кожаные фляги и маленький, перевязанный лентой сверток. Он был очень высокий, еще выше Свирепого, но двигался с той же кошачьей грацией. Бракус уже собирался уходить, когда его окликнул Телорс:

— Не замечаешь старых друзей, Брак? Бракус остановился, а затем широко улыбнулся:

— Боже мой, Телорс, откуда эта ужасная борода, я помню тебя молодым и красивым!

Телорс усмехнулся, и они обменялись рукопожатиями.

— Я слышал, что вы с Ванни тренируете бойцов Оссиана. У вас отлично получается.

— Приятно снова оказаться в Городе, — сказал Телорс, — я думал, ты уже не выступаешь. У тебя, должно быть, горы золота.

Бракус пожал плечами:

— Я постоянно обещаю себе, что бой будет последним, но потом появляется наглый новичок, который говорит мне, что я стар и что он со мной расправится. Моя гордость не выдерживает.

Бракус покосился на Бэйна:

— Тоже хочешь сказать, что я стар и у меня усталый вид?