Только что ему сообщили о его собственной смерти. Но, как ни странно, эта новость не обрадовала его, он воспринял ее равнодушно, как цену, которую следовало заплатить за свободу.

Тамару он обнаружил в ее кабинете, сидящей в очках перед экраном компьютерного монитора. Она мастерски изобразила изумление, сняла очки и приняла соблазнительную позу. Что ж, подумал он, пусть пока потешится мыслью, что ей снова удалось его одурачить. Эти иллюзии все равно не стоили ему ни цента.

— Дорогая, мне только что сообщили, что Куртц Новак погиб вместе с ухаживавшими за ним Ингрид Нейги и Мэтью Руссом. Их убили этой ночью в предместье Марселя. Дом, в котором они находились, был взорван. В убийстве подозревается конкурент Павла Новака, влиятельный уголовный авторитет. Что ж, таков неизбежный конец всех преступников! Кто всю жизнь убивал других, рано или поздно сам падет от ножа или пули.

Тамара робко прокашлялась и пролепетала:

— Даже и не знаю, поздравлять тебя с этим или выражать свои соболезнования…

— Пожалуй, будет лучше, если ты выразишь мне свои поздравления не словами, а действием. Разденься! — сказал тот, кого раньше называли Новаком.

Спустя пятнадцать нелегких минут измученная Тамара не без труда соскользнула с письменного стола на пол и припала спиной к стене. Новак с шумом извлек из нее впечатляющих размеров член, окинул ее изучающим взглядом и сказал:

— По-моему, ты хочешь о чем-то спросить у меня. Я готов удовлетворить твое любопытство. — Он обтер член салфеткой, скомкал ее и швырнул в корзинку.

Тамара с опаской взглянула на него и спросила:

— Мне интересно, как ты все это сделал?

— Ты подразумеваешь, очевидно, мое перевоплощение в Клода Мюллера? — Он подошел к Тамаре и потрепал ее ладонью по щеке. — Мы познакомились в Сорбонне много лет назад. Он влюбился в меня и стал мне докучать. Но я терпел его, потому что он был богат и мог мне когда-нибудь еще пригодиться. Однажды, напившись, Клод признался, что хочет стать мной. Эта мечта сумасшедшего гея навела меня на любопытную идею. Никогда не помешает заглянуть в будущее…

— Так, значит, ты просто отнял у него жизнь?

— Клод был не только неизлечимо болен, но и доверчив, как ребенок. Я был его единственным другом. Мне не составило труда изолировать его от немногих знакомых. Я нанял одного врача с сомнительным прошлым и одного специалиста по мокрым делам. А затем убрал со сцены и его родителей. И до Клода никому не стало никакого дела. Когда бедняга впал в кому, никто этого даже не заметил. Зато в Интернете появился деятельный коллекционер и меценат Клод Мюллер, который быстро завоевал всеобщую любовь и благодарность.

— Гениально!

— Сбылась мечта идиота — Клод Мюллер наконец стал мной. Его жизнь за него теперь проживу я. И гораздо лучше, чем это сделал бы он.

Тамара отвела взгляд и надолго умолкла.

— В чем дело? — раздраженно спросил ее опасный собеседник.

Тамара сглотнула ком, судя по всему, намереваясь ответить честно, и сказала:

— После всего услышанного у меня возникло подозрение, что ты собираешься… — Она замолчала.

— Убить и тебя? — Новоявленный Клод Мюллер удовлетворенно ухмыльнулся. — Но с кем же тогда я буду делиться своими планами?

— Да, ты прав, конечно… — машинально сказала Тамара. — Но насколько оправдан такой риск? Стоит ли Коннор Маклауд всех этих титанических усилий?

— Никогда не подвергай сомнению мои действия! — рявкнул Новак.

Он помрачнел и стал одеваться. Тамара тоже протянула руку к блузке.

— Нет! — сказал ее повелитель. — Останься обнаженной!

Блузка выскользнула из ее разжавшихся пальцев и упала на пол. Он взглянул на компьютер и поинтересовался:

— А чем это ты занималась в такой час?

— Запрашивала данные о машине Маклауда. Мне позвонил Марк и сказал, что братья Маклауд напали на Билли Бегу, избили его и похитили Синди.

— Тогда другое дело, — задумчиво промолвил ее свирепый любовник.

— Но это еще не все. Похоже, что Маклауды разрушили все твои планы в отношении Барбары Риггз. Она так взбеленилась, что переколотила все стекла в машине Билли, — сказала Тамара.

— Это шутка?

— Клянусь, это чистая правда, все так и было! Сейчас Коннор находится в доме Риггзов и, как показали камеры наружного видеонаблюдения, забавляется с Эрин в ее спальне.

Ее господин задумчиво уставился в окно. Услышанная новость вынудила его изменить свои планы. Барбара и Синди Риггз все равно были обречены, несколько дней отсрочки их неминуемой смерти уже ничего не могли изменить. Но вот известие о поражении Билли Беги породило в его голове оригинальную идею, осуществление которой могло значительно продвинуть все дело.

— Вызови сюда Габора, Тамара! — приказал он. Тамара склонилась к пульту управления системой внутренней связи и, нажав на кнопку, сказала:

— Это ты, Габор? Босс просит тебя немедленно прийти в мой кабинет. — Она отключила линию и потянулась за юбкой.

— Не торопись, — сказал ей господин. — Останься голой.

Улыбка сползла с ее лица.

При виде вошедшего в комнату Габора Тамара вздрогнула и побледнела. Габор не только сбрил все волосы на голове, включая брови, но и выщипал ресницы. Под кожей явственно выступали синие сосуды, глубоко запавшие голубые глаза светились безумием. Он походил на вампира, выползшего из склепа. Тот, кто когда-то был Новаком, одобрительно промолвил:

— Я вижу, ты выполнил мои указания. Молодец!

— Я готов выполнить ваше задание, шеф! — сказал Габор.

— Превосходно! — Новак обнял его и расцеловал. — Ты, мой злобный и преданный пес, сегодня ночью наконец отведаешь крови. Слушай меня внимательно!

Получив новые инструкции, Габор взглянул на Тамару.

— Когда я вернусь, — хрипло сказал он, обнажив в кривом оскале сломанные зубы, — мне потребуется качественный секс.

— Тамара будет рада оказать тебе такую услугу, — заверил Новак.

Изобразив на лице безмятежную улыбку, она проворковала:

— Разумеется! Все будет по высшему классу!

Лишь только Габор ушел, Новак расстегнул ширинку и свирепо овладел ею, вымещая на ее плоти всю скопившуюся в нем злость. Она заслужила наказание за свое коварство и попытку обмануть его своей мнимой покорностью. Но прежде чем присоединить ее к легиону своих ангелов, он хотел досыта насытиться ее нежной трепетной сердцевиной.

Наказание облагораживает и возвышает. Это знали все его ангелы, убедится в скором времени в этом и Тамара, думал Новак, терзая ее вагину. В свое время узнают это все Риггзы, а также братья Маклауд.

Как узнал это он сам. День прозрения навсегда остался в его памяти в мельчайших деталях. Ему исполнилось пять лет, когда отец при нем убил его мать. Она изменила ему, и отец ее задушил. В память мальчика запали ее пустые глаза и обмякшее тело. Отец не был бессердечным человеком, он рыдал над трупом и говорил: