Они преодолели примерно десятую часть пути до того места, где проселочная дорога выходила на главное шоссе. Когда Анна сообщила об этом Адриану, он предложил поискать укрытие на ночь где-нибудь в стороне, подальше от тропы. Анна вспомнила, что впереди должен быть огромный стог сена и хлев для овец, но до того места было не меньше двух часов ходу, а уже смеркалось.

Поэтому они решили сойти с тропы и поднялись немного вверх, к кустарнику у подножия огромной скалы удивительной фирмы – два остроконечных выступа на ее вершине были похожи на огромные каменные указательные пальцы, направленные в небо. Ветер и непогода сделали камень хрупким, по основанию скалы пошли трещины, и в самом низу образовались небольшие естественные пещеры, вполне подходящие для ночлега.

– На номер люкс совсем не похоже, – заметил Клейбер, – но зато здесь сухо. Кроме того, пещера хоть немного защищает от холода.

Анна кивнула. Ей ни разу в жизни не приходилось ночевать под открытым небом, но сейчас это было все равно. Она смертельно устала и хотела только одного – спать. Похоже, Клейбер думал о том же. Он еще пытался делать вид, что полностью контролирует положение, но на самом деле чувствовал себя как выжатый лимон.

Привалившись к задней стенке пещеры, беглецы попытались устроиться удобно, насколько это было возможно. Они укрылись прорезиненной накидкой, надеясь поспать хотя бы несколько часов.

– О чем ты думаешь? – спросила Анна через некоторое время.

В темноте она не видела лица Адриана, и создавалось впечатление, что она разговаривает с пустотой. Дождь стих, но было слышно, как крупные капли, падая с деревьев, ударялись о землю.

Клейбер ответил:

– Я думаю о том, как нам выбраться из этой передряги. Даже через холодную, мокрую одежду Адриан чувствовал тепло, исходившее от тела Анны.

Значит, наши мысли сходятся, – заметила Анна с ноткой иронии в голосе. – И к чему ты пришел?

Клейбер пожал плечами.

– Они будут охотиться за нами, как охотились за Фоссиусом, Гутманном и всеми остальными, – глухо пробормотал он. – И все ради старого, пожелтевшего от времени клочка бумаги. Абсурд какой-то!

– Ты прекрасно знаешь, что это не обычный клочок пергамента, – возразила Анна рассерженно. – Несмотря на то что мы не знаем его содержания, значение этого документа эпохально. В противном случае орфики не тратили бы столько сил на его поиски!

– Хорошо, допустим, что существует пятое Евангелие. Вт можно, придется дополнить Новый Завет или незначительно изменить. Но этот факт не объясняет, почему возникло столько шума. И он не дает права убивать людей лишь за то, что посвящены в некоторые детали.

– Нет! Конечно же, нет! – воскликнула Анна так громко что Адриан был вынужден закрыть ей рот рукой и напомнить, о возможных последствиях такого поведения. Анна продолжила уже шепотом: – Ключом к разгадке тайны является имя Бараббас. Пока мы не узнаем, какую роль сыграл этот исторический фантом, мы будем брести наугад в темноте…

– Мы этого никогда не узнаем, – сказал Клейбер и после длинной паузы добавил: – Не думаю, что разумно с нашей стороны продолжать поиски. Нас это не должно касаться. Сама видишь, к чему привело наше любопытство. Еще бы немного, и…

– Ты говоришь о любопытстве, – прервала его Анна, мне же кажется, что более правильным словом будет «самозащита». Так уж получилось, что меня впутали в это дело, и я не успокоюсь до тех пор, пока не выясню все обстоятельств Пойми ты это наконец!

Клейбер крепче обнял Анну, словно хотел извиниться за свои слова. Прижавшись друг к другу, они проговорили всю ночь напролет. Когда один из них от усталости замолкал, его сменял второй. Они обсуждали все, что их беспокоило.

– Я должен тебе кое в чем признаться, – сказал Адриан.

– Я тоже должна тебе признаться, – перебила его Анна. – Я тебя люблю!

Слова Анны оказались для Клейбера полной неожиданностью. Он молчал…

Так началась удивительная ночь любви в пещере под выступом скалы, где до сих пор спали только дикие звери.

Ближе к утру, когда сквозь мокрые ветви деревьев на востоке стали видны первые признаки рассвета, Клейбер и Анна в страхе проснулись. До них донесся приближающийся звук мотора.

– Они поняли, что мы сбежали, и отправили погоню! – прошептала Анна. – Они пустят по нашему следу собак, отвратительных чудовищ, которых выращивают в своих лабораториях.

Клейбер попытался ее успокоить:

– Не бойся, любимая, дождь смыл все наши следы. Автомобиль приближался. Совсем рядом со своим укрытием они увидели фары внедорожника, который с ревущим двигателем прокладывал себе путь по размокшей тропе в направлении долины. Рассмотреть пассажиров было невозможно. Автомобиль исчез так же быстро, как и появился, словно это было привидение, растворившееся с наступлением рассвета, лишь звук мотора еще долго доносился до их слуха. Анна вздохнула с облегчением.

Ночью они разработали план. Можно было не сомневаться, что орфики установили наблюдение за аэропортом в Салониках, поэтому Анна и Клейбер решили пробираться на юг страны. Безусловно, ни в коем случае нельзя было появляться в Катерини, ведь город, по всей видимости, находился под полным контролем орфиков. Они решили через Элассон добраться до Лариссы, а там расстаться.

Клейбер предложил Анне отправиться домой из Корфу, сам же собирался добраться до Патры. В обоих городах находились консульства, которые должны были им помочь. Выдвигая подобную идею, Клейбер упирал на то, что орфики приведут в действие все рычаги, чтобы вернуть беглецов. Если с Анной расстанутся, то их шансы увеличатся ровно вдвое. В любом случае путешествие на пароме было гораздо безопаснее, чем перелет на самолете. В качестве места встречи Адриан предложил отель «Кастелло» в Бари.

Через три дня Анна фон Зейдлиц прибыла в Бари и, к своем разочарованию, выяснила, что отеля «Кастелло», в котором предложил встретиться Клейбер, не существовало. Ей так же не удалось найти ни одной гостиницы с похожим названием Анна даже не представляла себе, где искать Адриана.

Каждый раз при встрече с Лозински – а поскольку они работали в одном помещении, то это происходило несколько раз в день – Кесслер опускал глаза. Ему было стыдно. Его мучил тот стыд, который одолевает кающегося христианина. Ведь он преследовал Стефана Лозински, уважаемого им как ученого, с таким недоверием, словно поляк был преступником, хотя они были связаны как братья одного ордена и работали над одним секретным заданием в Папском университете Григориана. Но именно тайная миссия, к выполнению которой привлекли тридцать иезуитов, каждый день сеяла новые семена разногласия среди братьев по ордену. Семена эти давали обильные Исходы, а девиз в передней части зала, в котором они, полностью изолированные от внешнего мира, трудились над расшифровкой пергамента, – «Omnia ad maiorem Dei gloriam» – становился фарсом и полностью терял свой смысл, как литургия к Троице.