Встреча проходила внутри большого склада на восточной окраине Нового Лондона. Жавелю было знакомо это место. Когда-то в нем хранили древесину перед продажей или ввозом в столицу. Но Торн, очевидно, приспособил склад для своих темных дел. У входа Жавеля встретил один из бесчисленных прохвостов из Бюро переписи, с минуту осматривавший его, а затем знаком велевший ему проходить внутрь. Жавель оказался в небольшой, слабо освещенной передней, в окружении нескольких человек, которые выглядели не менее разозленными и озадаченными, чем он сам.

Торн запаздывал, однако, оглядев комнату, Жавель начинал понимать, что именно было главной целью всего этого предприятия: деньги. Стражник почувствовал себя глупцом оттого, что не понял этого раньше, но ведь все его мысли были только об Элли. Он даже не задумался о том, какие суммы стояли на кону и как много некоторые могли потерять.

Прислонившись к дальней стене, стоял лорд Тэр, чья нелепая шляпа занимала больше места, чем он сам. Тэры владели землями на востоке. Их пшеничные поля простирались на многие мили вдоль Альмонтской равнины. К тому же они взимали плату за проезд по Мортийскому тракту. Стражник даже вспомнил конфликт, возникший однажды в связи с этим: лорд Тэр предпочитал подушевой сбор, а Регент хотел, чтобы он просто брал плату за проезд по тракту. Но влияние Регента оказалось не столь сильным, чтобы изменить устоявшийся порядок, и если лорд Тэр до сих пор следовал ему, то отправка была для него настоящей золотой жилой, принося немалый доход каждый месяц.

Возле камина сидели двое кейденов, братья Беденкур. Они были похожи как две капли воды – оба светловолосые и голубоглазые, с волнистыми бородами, достигавшими их необъятных животов. Никто бы не посмел устроить заговор против Королевы, не посоветовавшись с Кейденом, но Жавель сомневался, что Беденкуры имеют достаточный авторитет, чтобы представлять Кейден. Просто их было легче всего найти, ведь большую часть времени они кутили с проститутками в «Глобусе».

У Кейдена сейчас хватало собственных проблем. В Кишке всем было известно, что Регент предложил наемникам неслыханную награду за голову принцессы, и они, по слухам, направили все свои ресурсы на выполнение этого поручения, забросив текущие заказы, которые обеспечивали им основной заработок: охрану дворян, чьей жизни что-либо угрожало, сбор податей и сопровождение ценных грузов. В последние несколько месяцев деньги у Кейдена постепенно иссякали, но гонорар от Регента наемники так и не получили. На поиски принцессы были впустую потрачены усилия огромного количества людей, а королевская казна тем не менее осталась для них закрыта. Наемные убийцы значительно подпортили себе репутацию, не сумев найти принцессу, отчего их дела пошатнулись еще больше. По устоявшейся практике девять-десять кейденов обычно сопровождали рабов, когда повозки выезжали из Нового Лондона: ничто так хорошо не отпугивало доморощенных мстителей. Сопровождение клеток с рабами считалось легкой работенкой, но все же приносило каждый месяц немалый доход. А теперь не было и этого.

В прошлом месяце до Жавеля дошли слухи, что кейдены стали браться за случайные заработки, чтобы хоть как-то сводить концы с концами: разбойничали на больших дорогах, учили дворянских сыновей фехтованию и стрельбе из лука, брались даже за простую, грубую работу. Один красавчик по имени Эннис нанялся кавалером к какой-то дворянской дочке-дурнушке: водил ее на балы, читал ей стихи и делал бог знает что еще. Даже Жавель, никогда не испытывавший особой симпатии к наемникам, был вынужден признать, что состояние их дел весьма плачевно. Он не мог себе представить, как должны были чувствовать себя сами кейдены, столько лет кичившиеся собственной исключительностью. Так или иначе, было весьма похоже, что Беденкуры пришли сюда в поисках стороннего заработка, так что стражник не верил в их преданность делу.

У камина сидели еще четыре человека, которых Жавель никогда не встречал. Среди них был скользкого вида молодой священник, на котором стражник задержал взгляд: он и подумать не мог, что Церковь Господня пала так низко. Бритая голова и тонкие белые руки церковника выдавали в нем аскета, а учитывая его молодость, он мог быть одним из личных прислужников Его Святейшества. Рядом с ним сидел потрепанный светловолосый человек, у которого был такой вид, словно он недавно выполз из сливной канавы. Вор или просто карманник, наверняка искавший легкий способ подзаработать.

«Деньги, – подумал Жавель. – Все они ввязались в это ради денег. Все, кроме меня».

Но тут, вглядевшись в самый темный угол комнаты, Жавель увидел самое страшное: там, привалившись к стене, скрестив на груди руки, с довольной физиономией, сидел Келлер, его напарник, стражник Ворот. Жавель вспомнил, как несколько лет назад, ночью, Вил по секрету велел нескольким стражникам покинуть Ворота и сходить в «Кошачью лапу» за Келлером, который в тот раз по-настоящему влип. Он и раньше попадал в неприятности: швырнул о стену какую-то женщину, несколько раз обвинялся в изнасиловании, причем однажды, чтобы решить вопрос, пришлось обращаться напрямую к Регенту. Но даже Жавель не был готов к тому, что ждало их в «Кошачьей лапе». Келлер, пьяный в хлам, с окровавленными руками, почти до смерти забил проститутку, после чего изрезал ей бритвой лицо и грудь. У Жавеля до сих перед глазами стояло лицо рыдавшей в углу девушки, верхняя часть тела которой была залита кровью. Ей было никак не больше четырнадцати лет. Они обо всем позаботились, но, вернувшись домой на рассвете, Жавель напился до потери сознания, благодаря бога за то, что Элли не видит, до чего он докатился. И вот он снова оказался втянут в темные дела, стоя в этой темной комнате и пялясь на Келлера.

Вошел Торн, закутанный в темно-синий плащ, свободно развевавшийся вокруг его насекомоподобного тела. Жавель с облегчением увидел, что на этот раз Бренны с ним не было: солнце должно было сесть только через два часа. Чиновник пристально оглядел всех собравшихся своими ярко-голубыми глазами, после чего принялся снимать плащ. Жавель с любопытством наблюдал за ним, гадая, что за игру он на самом деле затеял. Торн руководил Бюро переписи, но это была лишь дневная рутина за казенное жалованье. По ночам же, в своем истинном обличье, Торн был королем черного рынка, и даже если в Мортмин больше не будут отправляться рабы, его доходы сократятся ненамного. Конечно, должность Распорядителя переписи была весьма полезна, поскольку давала нужные связи, но такому скользкому человеку нужны разнообразные рычаги влияния.

«Что же тебе на самом деле нужно, Арлен? – задумался стражник, глядя на него. – Что движет такой тварью, как ты?»

Ответ был прост: власть. Ему не то чтобы хотелось обладать конкретной властью, скорее свободой продолжать делать все по-своему, без каких-либо ограничений. С отменой официальной работорговли Королева, скорее всего, скоро обратит свое внимание на черный рынок: на торговлю оружием, наркотиками, детьми… Новая Королева уже доказала, что не следует путать ее с Регентом: она заботилась о простом народе не меньше, чем о дворянстве. Именно поэтому она должна была умереть.

– Что ж, вот все и в сборе, – объявил Торн. – Давайте приступим.

– Да пора бы уже, – проворчал лорд Тэр. – Ты облажался, жалкий чинуша. Нам еще несказанно повезло, что Булава не взял мальчишку живым: он бы мог всех нас выдать.