– Я упал прямо на этих мерзавцев и сразу размозжил одну из голов.

– Да иди ты, не было такого.

– Лилли, я тебе дерьмо на уши вешать не буду, – сказал Боб, улыбаясь ей. – Такую засранку, как ты, еще поискать.

Лилли добродушно стукнула его кулаком по руке.

– Следи за языком, тут же дети!

Боб пожал плечами.

– Над этим мне еще работать и работать, – усмехнувшись, он пошел дальше. – Ну так вот… Один из этих подонков действительно сразу подох подо мной, а двух других я быстро вырубил тем хиленьким ножом, – его улыбка померкла. – Не знаю даже, понимал ли я, что делаю… такое впечатление, что у меня на время включился автопилот.

– Могу представить. – Лилли увидела очередной поворот, а за ним – какой-то свет. Огонь? Факелы? Как ни странно, он казался очень ярким. – И как ты добрался сюда?

Боб снова пожал плечами.

– Точно не знаю. Наверное, в последние месяцы я так много изучал чертов план, что запомнил его наизусть. Я побежал по трубе и заблудился. Но нет худа без добра.

– Что ты имеешь в виду?

– Я вдруг начал замечать знакомые места и решил, что оказался в одном из боковых ответвлений от главного коридора. Я ведь там не одну неделю просидел, все изучил вдоль и поперек… В общем, я нашел дорогу, – он показал вперед. – Главный коридор вон там, уже совсем близко.

Он завернул за угол, и ярдах в пятидесяти впереди Лилли увидела пыльную лампу, которая свисала с потолка на толстом кабеле и освещала все вокруг.

– Погоди-ка, – произнесла она и замерла на месте. Все остальные озадаченно остановились. Лилли не могла поверить своим глазам. – Как ты это сделал?

Боб пожал плечами в третий раз.

– Старая добрая американская смекалка.

Отрезок тоннеля, за последние пять недель преображенный до неузнаваемости благодаря мастерству и смекалке Боба, длиной был сравним с футбольным полем, в ширину достигал восьми-девяти футов, а в высоту – около семи. Это был длинный, узкий склад ящиков, газовых баллонов и всяческих приспособлений, который напоминал гигантский камбуз необъятной субмарины. На стенах висели карты, пробковые доски и репродукции картин; на полу были раскатаны старые ковры, которые придавали подземелью уют. Через равные интервалы были расставлены журнальные столики и тумбочки, на которых стояли прикрытые абажурами лампы. Вкрученные в них лампочки на шестьдесят ватт мягким светом освещали стопки книг и журналов, принесенных из библиотеки. В целом, это место производило впечатление уютного, теплого и даже немного нереального дома.

При ближайшем рассмотрении Лилли и остальных взрослых поразили технические детали. Медленно продвигаясь по этому убежищу, они с удивлением замечали вдоль стен металлические ящики, в которых были установлены небольшие, тихо тарахтевшие генераторы. Их выхлопные трубы были существенно удлинены и выходили в вентиляционные шахты, прорубленные в поросшем сталактитами потолке. Тут и там по стенам, подобно виноградным лозам, бежали электрические провода, которые втыкались в сдвоенные розетки, а через каждые сто футов были расставлены небольшие вентиляторы, отвечавшие за циркуляцию воздуха. Лилли долго не могла вымолвить ни слова. Наконец она взяла Боба за руку – остальные тем временем повалились на раскладушки и в кресла. Дети же принялись изучать полки, полные аккуратно расставленных банок с консервами, коробок с овсяными хлопьями и всяческих продуктов длительного хранения вроде вяленого мяса и витаминной воды.

Лилли подвела Боба к концу тоннеля, перегороженному металлической сеткой, недавно выкрашенной в ярко-синий цвет, и тихо, едва слышно, чтобы больше никто ее не услышал, спросила:

– Когда ты все это сделал?

Боб в очередной раз пожал плечами.

– Пожалуй, примерно тогда же, когда святоши захватывали город. Но я был не один, – он показал на остальных. – Дэвид и Барбара помогли мне с технической частью. Мы вместе провели электричество и продумали вентиляционную систему. А Глория, так сказать, стала дизайнером интерьера.

– Это просто невероятно, Боб. – Лилли вгляделась в темноту по другую сторону сетки, где извивались другие тоннели. – Мы явно сможем перекантоваться здесь, пока не очистим город от ходячих.

Боб смущенно опустил взгляд и облизал губы, осторожно подбирая слова.

– Да… но нам стоит об этом поговорить.

Лилли посмотрела на него.

– В чем проблема?

Боб глубоко вздохнул.

– Вудбери не вернуть, малышка Лилли.

– Что?

– Город потонул, как потерпевший кораблекрушение корабль.

– Что за хрень ты несешь?

Боб по-отечески потрепал ее по плечу.

– Такой уж теперь мир, Лилли. Подонки захватывают твой дом, и ты идешь дальше.

– Но это просто смешно! – она снова взглянула в черные глубины тоннеля. – Мы сможем заново отстроить город, расчистить его, начать все заново, дать этим детям место, где они будут расти.

Взяв Лилли за плечи, Боб не опускал рук, пока они с Лилли не встретились глазами.

– Теперь наш дом здесь, – он никогда прежде не казался настолько серьезным. – Вудбери пал, Лилли.

– Боб…

– Послушай меня, город пал – это так же очевидно, как и то, что каждый из этих мерзавцев, которые бродят у нас над головой, когда-то был обычным человеком… Город пал. Эти твари уже бродят внутри всех домов, они повсюду. Там, блин, настоящий Чернобыль. Нечего расчищать, Лилли, нечего отстраивать, города больше нет… Его больше нет.

Лилли с секунду смотрела на него, не находя слов.

– Я… Я здесь даже дышать не могу, – она снова посмотрела сквозь сетку. – Боб, как мне жить в этой консервной банке? С моей-то болезнью?

Боб приобнял Лилли.

– Лилли, у нас тут целый грузовик «Ксанакса», «Амбиена»… даже «Валиума». А когда запасы закончатся, мы пойдем под землей, не рискуя собственными задницами, и найдем еще лекарств. И продуктов, и медикаментов, и припасов – чего угодно, что бы нам ни понадобилось.

– Боб, я не могу…

– Нет, можешь, – он по-дружески сжал плечо Лилли, снова похлопал ее по спине. – Ты Лилли Коул, и ты можешь справиться практически с чем угодно.

Лилли ничего ему не ответила, лишь снова внимательно посмотрела на него.

Затем она обернулась и еще раз взглянула на темные тоннели.

Сквозь металлическую сетку, далеко в глубине главного коридора, в сумрачной темноте, как призраки, во все стороны расходились другие ответвления лабиринта, по которым когда-то бежали отчаявшиеся рабы, и Лилли казалось, что они взывали к ней, что она ощущала и боль, и страдания, и одиночество, и отчаяние, сквозившие в низком гуле могильных голосов, шепчущих из давнего прошлого: «Беги… убегай… спасай свою жизнь!»