class="p">– Дядя? – будто кошка, сразу вздыбились девочка. – Что всё это значит?

– Марта, пошли домой, а? Лима волнуется за тебя, – начал скулить Берг, посматривая ей за спину, на высокого парня.

– Я не хочу возвращаться к вам, – скривилась девушка. – Теперь мой дом здесь.

– Мы обещали вернуть тебя матери, – вставил серафим Сар. – Если этот мужчина силой удерживает тебя, можешь не опасаться, он не причинит тебе зла. – кивнул он на черноволосого долговязого паренька за её спиной.

– Удерживает силой? – закипала Марта. – Гилберт мой муж! Мы уже два месяца живём здесь! Отстаньте уже от нас!

Девочка грозно переводила взгляд с одного пришельца на другого, будто ей и не тринадцать лет всего было, будто взрослая воительница какая. Мартин же совсем уже не понимал, что здесь происходит.

– Муж? – взъярился и Берг. – Он грязное животное, оборотень, трусливый похититель кур! Вот кто он. Не смей звать его мужем, дрянная девчонка.

– Как ты её назвал, мешок с дерьмом? – зарычал долговязый Гилберт, шагнув из-за спины Марты и тут Фламм понял, что пора вмешиваться. Он использовал заклинание сна, ударив по Марте и её, так называемому, мужу. Девочка тут же рухнула наземь, занеся палец перед собой, будто собираясь что-то сказать. А вот на Гилберта заклинание не сработало. Увидев, что его жену кто-то вырубил, оборотень не стал разбираться в произошедшем, а, как и поступил бы любой другой представитель его расы, начал оборачиваться. И зря. Серафим посчитал это брошенным вызовом и взмахнул рукой. Иные не обладали человеческими эмоциями. Они не собирались тратить время на тех, кто не хочет слушать. Если оборотень хотел помериться силой – они только за. Им разрешено было защищать себя, запрещено было лишь нападать. В воздухе что-то будто завибрировало и Гилберта опрокинуло на землю. Он корчился в муках, выплёвывая крупные сгустки крови, скуля, рыча, захлёбываясь в собственной крови.

– Хватит, – попросил Фламм. – Перестань, Сар!

Серафим опустил руку, но дело уже было сделано. Их магия била наверняка. Быстро и беспощадно. Конечно, Сар мог бы исцелить этого оборотня также быстро, как и ранил, но было два «но». Во-первых, их просили вернуть девочку, про оборотня договора не было. А во-вторых, наполовину обернувшийся медведем оборотень уже затих, а серафимы не могут возвращать жизни уже умершим.

Марту взял на руки сам Берг, будто боясь доверить её кому-то другому.

Мартин пытался утешить себя мыслью о том, что она хотя бы не видела, как умер её муж, а когда девочка очнётся, рядом с ней будет любящая мать. Он пытался себя этим утешить, но осадочек на душе оставался.

На плечо легла чья-то мягкая нежная ладонь. Лили.

– Пошли, – нежно сказала девушка и только сейчас чародей заметил, что все уже покинули пещеру. Все, кроме них и Гилберта. Оборотень лежал всё там же, с лопнувшими глазами и перекошенным полузвериным лицом.

– Думаешь, нормально оставлять его здесь вот так, – кивнул он на мёртвого.

– Хочешь его похоронить? – вскинула бровь Лили.

– Если девчонка сбежит завтра снова и прибежит сюда…

– Точно, – опустила глаза девушка. – Я могу запечатать пещеру. Она станет его могилой. Никто из местных никогда сюда не заберётся.

– Спасибо.

Они вышли последними и Лили исполнила обещанное. Несколькими пассами и Словом на языке, какого Мартин раньше не слышал, она запечатала вход в пещеру огромной песочной стеной, испещрённой странными надписями.

– Интересное заклинание, – заметил потрясённый Фламм.

– Учить не буду, – сразу предупредила девушка. И тут чародей заметил, что выглядела она больно уж усталой. Это заклинание выжало её до остатка.

– Хорошо, – не споря, кивнул Мартин. – Давай догоним остальных. У меня есть пара вопросов к Бергу.

Долго догонять не пришлось. Иные придерживались темпа мужика, который шёл вдвое медленнее из-за своей новой ноши. Никто никуда не торопился, была только середина дня, более чем достаточное время, чтобы добраться куда-нибудь ещё.

– Берг, – едва отдышавшись, подошёл к местному Фламм.

– Что? – буркнул тот.

– Объясниться не хочешь?

Берг увёл взгляд, но потом протяжно выдохнул и остановился.

– А что тут объяснять? – глядя на спящую на руках девочку, тихо сказал мужик. – Правду она сказала. Два месяца назад ушла в лес вместе с этим монстром. Любит его и всё тут. И это в тринадцать-то лет! Дура глупая… мы проследили их до пещеры-то, а дальше что делать? С вилами на оборотня-медведя идти? Лима с ума сходила, умоляла помочь, а я… – тут он замолчал, видно было, как под конец голос Берга дрогнул. – А тут иные пришли. И тогда я понял, что это единственный шанс мне падчерицу вернуть. Вот и рискнул.

– Значит, об этом вся деревня знает? – спросила Лили.

Мужик лишь кивнул.

И что прикажете делать в таких случаях? Кто виноват? Кого винить? Мартин даже не знал на кого злость свою излить. И уместна ли она вообще сейчас, злость-то?

С одной стороны, умер человек, хоть и оборотень, с другой стороны, как может мать позволить тринадцатилетней глупой девчонке жить в пещере с парнем, почти вдвое превосходящем её в возрасте? Конечно, каждый сам выбирает, как ему жить, но стоит ли позволять делать выбор в таком раннем возрасте?

До деревни дошли в молчании. Там их уже встречали и иные, и Лима, и трактирщик, и старейшина деревенский и ещё куча людей, много больше, чем в трактире было, когда они уходили в лес. О Марте и вправду вся деревня знала и теперь каждый хотел глазом зацепить её возвращение.

Лима тут же бросилась к дочери, гладя её лицо, вытирая грязь и сажу, качая головой, плача. Чародей тут же поспешил объяснить, что она под действием заклинания сна и проснётся через час другой. Никто, правда, его особо и не слушал.

Иные отчитались о проделанной работе перед трактирщиком и старостой деревни, те заверили, что уговор исполнен в лучшем виде и они премного благодарят иных за помощь.

Краем уха Мартин услышал, как Лили сказала трактирщику и старосте деревни то, чего решила не говорить Лиме и Бергу.

– Кажется, девочка беременна, – сказала она шёпотом.

– О, не беспокойтесь, – улыбнулся ей староста (сухой, согбенный, седой мужчина далеко за семьдесят). – Срок ранний, а у нас прекрасные знахарки. Проснётся уже без бремени

Без бремени, значит. Вот так просто? Проснётся и узнает, что лишилась не только любимого мужа, но и ребёнка от него? И что она тогда? Они надеются, что она будет дальше жить с ними, как ни в чём не бывало?

Фламм решил ничего не говорить. Он знал, что его не поймут, да и слушать не станут. Сейчас в деревне радовались, что оборотень