на случай, если что-то откроется.

— Рада, что это не пригодилось.

— Любопытства ради, как вы это провернули?

— Дроны. Ахрагитские.

— Не плохо, — он одобрительно поджал губы. — Вам помогло то, что вы там обнаружили?

— Вы даже не представляете, насколько, Доктор. Примите мою искреннюю благодарность.

— Я сделал это ради Гайла. Это поможет ему?

Я зачем-то взяла его за руку:

— Это поможет не только ему. Я думаю, это поможет всей нашей системе. Я добьюсь его помилования, и верну ему всё уважение, которое он заслужил.

— Кстати, ваш муж уже связался со мной.

Я улыбнулась. Надо же. Только вчера ночью, когда Кайн в очередной раз был разочарован собственной физиологией, я посоветовала ему обратиться к доктору Моару пока мы здесь, и уже утром он побежал ему звонить.

— Я бы предпочла, чтобы вы его так не называли. И как он? Есть шансы сделать из него нормального гараида?

Он кивнул:

— Как вы понимаете, частично его жестокость и вспыльчивость обусловлена некоторым процентом чужеродной ДНК в геноме, если вам об этом уже известно, — я кивнула, подтверждая. — Но, думаю, он действительно хочет и может измениться. Конечно, не только в плане сексуальной силы.

Я сама не заметила, как затаила дыхание, ожидая услышать «приговор» доктора.

— Вы желаете ему добра после всего того, что он совершил?

— Кайн был когда-то моим другом. И я думаю, он стал жертвой своей извращенной семьи, своей физиологии и генома. После того, как я узнала историю Мирны, стало понятно, откуда у него склонности к насилию, не говоря уже о том, что их мать…

— Давайте не будем так открыто говорить обо всём, — перебил меня доктор, — у нас тут есть слушатели.

Он весело смотрел на шваш, ушки которых то и дело меняли положение во время нашего разговора.

— Именно то, что он стал жертвой и понимает это, а я вижу это по косвенным признакам, — продолжила я, — больше всего склоняет меня к тому, что человечности в нем больше, чем всего остального. А значит, он достоен второго шанса. И кажется, он действительно хочет им воспользоваться.

— Он хочет, — кивнул доктор. — Он позвонил с одной проблемой, но в процессе разговора пришёл к тому, что он хочет разобраться со своей агрессией, которая сжирает его изнутри. Он это понимает. Я даже ввёл его в диагностический гипноз. Он способен к исправлению.

— Я очень рада.

— У него там что, чип в голове?

Я кивнула:

— Ага. И не один.

— Да, про защиту от телепатов я знаю. Я имею ввиду второй. Мастерски сделан, я не сразу разобрался.

— Надеюсь, вы не сказали ему?

— Конечно, нет.

— Он скоро рассосется, не переживайте за своего пациента. Сколько ему понадобится времени?

— Можем проводить наши сессии удаленно, для меня не существует границ. Как и для вас, судя по всему.

Глава 40

— Я отправлюсь на Альцинирус-Вейра с вами, — твёрдо заявила Мирна Кайннану на последнем из поминальных приёмов. Завтра мы с ним должны были улетать.

— Тебе нечего там делать, — цедил Кайн в ответ. За последнюю неделю он стал вести себя странно. Ещё более странно.

Если с момента нашей новой встречи на Альцинирус-Вейра и до этого момента он всегда был стабильно гнусен, полностью соответствуя своей семейке, и при этом беспрецедентно уверен в себе, то после начала терапии у Моара, на него стали снисходить периоды удивительного просветления, во время которых я узнавала прежнего веселого друга. А потом случались резкие и жуткие откаты, когда он тряс меня как тряпичную куклу. Благо, чип Иггдтайра всё ещё стабильно работал. Это спасало. А привычные уже встряхивания я как-нибудь потерплю. Моар сказал потерпеть. Сказал, это пройдет, но такие периоды неизбежны. Я потерплю.

После последнего инцидента Кайн сел, схватился за голову и начал извиняться, глядя куда-то в пол:

— Прости, прости. Врач сказал, это что-то неконтролируемое.

Я присела на корточки перед ним и погладила по руке:

— Ладно, ладно. Прощу. Хорошо, что ты стал хотя бы это понимать.

Он поднял голову и смотрел на меня исподлобья.

— Я могу доверить тебе секрет? Я знаю, как ты ко мне относишься. Знаю, что ненавидишь, но ничего не могу с собой поделать. Но ведь ты хочешь, чтобы я вылечился, ты свела меня с доктором. Значит, у меня есть хотя бы капля надежды, что ты можешь относиться ко мне как раньше?

Я кивнула. Если сейчас скажу, что могу только обещать дружеское расположение, он снова возбесится. Лучше просто кивнуть молча.

— Я не выдам твой секрет, Кайн. Мне особо и некому.

Он понимающе закивал.

— Мне тяжело себя контролировать, потому что я на четверть эхи. Я знал это, но всегда предпочитал не думать об этом. Вчера на приёме доктор объяснил, что я уродился слишком человеком. Поэтому хваленое самообладание эхи, — мне показалось, что Кайн намеренно не использует слово «рептилоиды», — мне не досталось. Зато их ярость вышла из-под контроля, когда ты изменила мне.

Он твердо смотрел мне в глаза, явно продолжая обвинять в измене. Надеюсь, доктор Моар поработает с этим тоже.

— Но я буду с этим работать, Нэйт, обещаю, — я закивала, не убирая руки с его плеча. Он схватил её и начал тереться о неё ладонью. — Спасибо, что заботишься обо мне. Хотя бы так.

Правда через пару часов, на последнем приёме, Мирне снова удалось разозлить его.

— У меня есть свои связи и свой интерес на Альцинирус-Вейра, — отрезала она. Уловив слабину Кайна, она умело ею пользовалась, давя на него намеренно намного больше, чем на других. — Ты не сможешь меня остановить. Надеюсь, ты не станешь возражать, если я буду делить с вами один лайнер по пути туда?

— Подожди, — встряла я. — Разве Мирна не может остановиться у нас? Она ведь твоя свояченица в конце концов! Тебя никогда не бывает дома, друзей у меня нет.

— Опять эта волынка, — закатил глаза Кайн и злобно зарычал, но так и не мог придумать причину отказа, кроме той, что Мирна его подавляла и бесила.

В назначенное время она явилась на лайнер с вещами.

— Космос, я надеялся ты попадешь в аварию по дороге сюда, — простонал Кайн.

— Надо было постараться лучше, чтобы это произошло, дорогой зять, — весело парировала Мирна, отталкивая его плечом и протискиваясь в наши каюты.

Веселая будет неделя. И это действительно оказалось так: они постоянно пикировались и подкалывали друг друга. Под конец полета я стала замечать, что Кайн не только вошёл во вкус, но даже стал улыбаться и намного меньше злиться, как будто ожидая очередной