«Честь леди — покорность», — страстно настаивала учительница вязания. Не задавать вопросов. Даже не говорить. Только повиноваться.

Конечно, эта юная преподавательница стоит на нижних ступенях Женского Мира, где секретность умерщвляет сознание, как маска того, кто ищет чувства. Сколь умны матроны, осознавшие, что чем чище лист, тем больше можно написать на нем. Хотя до какого предела может дойти их покорность своим лордам?

Джейм передернуло, эйфория вспышки схлынула. Трехликий несомненно покинул свой народ. Великая миссия, предназначенная им, кажется, год от года становится все более невыполнимой. Аррин-кены ушли. Женщины и шаниры бессильны, жрецы вероломны, лорды беспощадны, а брат внимает советам мертвого безумца. Что же осталось, кроме чести, и сколько пальцев тайком дергают этот последний узел, пока еще связывающий Кенцират воедино?

Девушка пошла по коридору, заглядывая в каждую обращенную на юг комнату. Наконец по ту сторону окна появился силуэт директорской лестницы.

В первый раз Джейм увидела, насколько временно это сооружение. Узкие ступени спускались неровной, уступчатой спиралью, непрочно прикрепленной к внешней стене, стержнем служил сосновый ствол, а торчащие обрубки ветвей — главной поддержкой планок. Впрочем, чья это работа — бормочущих стариков ученых? Но если уж Шип прошла здесь, то Джейм лесенка просто обязана выдержать. Она шагнула на нее и тут же вцепилась в грубую кору ствола — уступ прогнулся под весом ее тела.

Осторожно спустившись на несколько футов, девушка нагнулась, всматриваясь в комнату внизу. Последние лучи солнца ромбами легли на груды пыли. Все столы, кроме одного, рухнули. Пол тоже гнил. Ноги Джейм утонули в трухе, когда она, уже утратившая силу духа, соскочила с подоконника. Взметнулось облако пыли. «Один громкий звук, — подумала она, подавляя чиханье, — мигом окажешься этажом ниже». А тихое проклятие способно отправить еще быстрее гораздо дальше.

Она аккуратно пошла вглубь комнаты, вглядываясь в размягченные участки пола, на ходу снимая с плеч свернутое знамя, и тут осознала, что не одна.

Сидящая за столом темная фигура внезапно повалилась вперед.

Бренвир.

Когда Джейм решила оставить Эрулан в надежных руках, то на ум ей немедленно пришла Железная Матрона. В этой комнате явно не было безопасно, а рядом с Бренвир — тем паче. И все-таки Джейм доверилась порыву. Она повесила флаг на стену позади кресла Брендан и все так же бесшумно отступила.

Но подоконник хрустнул под ногой.

— Эрулан! — вскрикнула позади Бренвир.

Матрона подняла голову на звук, слепо глядя перед собой. А за ней, в тени, стояла Эрулан.

«Это всего лишь гобелен», — твердила себе Джейм. Но тут она увидела опустившуюся на плечо Бренвир руку мертвой девушки и встретилась с ее улыбающимися серебристыми глазами.

Из окна, вниз по лестнице, бежать отсюда, бежать… Пока ступень не перевернулась под ногой, и Джейм обнаружила, что снова, выпустив когти, обхватывает корявую стойку, глядя в разверзающуюся под ногами пропасть.

«Это все игра света», — уговаривала она себя, думая о комнате наверху. И вторая мысль: «Милостивые Трое, что же я натворила в этот раз?»

Однако, к добру или к худу, ответственность за Эрулан больше не лежит на ней.

А вот за Железный Шип…

Абсолютно плоская равнина раскинулась внизу, уползая за горизонт. На западе, полускрытые громадой Горы Албан, возвышались, как далекие горы, пурпурные тучи, прорезанные лучами нырнувшего в них солнца. Красный оттенок, легший на песок, был поприглушеннее — розовато-коралловый. Закат струился по пустынной земле, прекрасной, сказочной — и безжизненной? Ошиблась ли Рута, или Шип изменила свое решение? Нет, Джейм почему-то так не считала.

Спуск казался бесконечным, один стержень-ствол сменял другой, целый срубленный лес вытянулся стрункой. Сперва лестница проходила между деревянных стен верхнего замка. Ниже, как предполагала Кирен, там, где должен был быть утес, стоял туман предвестий, так точно повторяющий форму скалы, что казалось, камни никуда и не исчезали. Облака вылепили даже трещинки на граните и легкий покров папоротников. Окна открывались в испарившиеся, залитые бледным мерцанием комнаты, обставленные мебелью из мглы, ожидающей привидений.

Лестница кончалась канатом, обрывающимся футах в девяти над землей. Джейм помедлила — и разжала руки. Да, забраться наверх без чьей-либо помощи будет затруднительно, но она и не намеревается возвращаться одна. Вес ее упавшего тела совершенно не потревожил песок. Однако рядом отпечаталась цепочка следов кого-то много выше и тяжелее, — если у нее поступь охотящегося барса, то тут прошел тигр. Ага.

Вон там, под туманным западным боком Горы Албан — отсутствующей горы.

Голоса?

Джейм замерла, вслушиваясь. Не слова, но по крайней мере ритм человеческой речи, то появляющейся, то пропадающей в тишине пустыни. Приливная волна жуткого шторма лавиной накатывалась на северо-западный угол. Призрачная форма утеса напряженно потянулась вперед, будто носовая фигура корабля, — стоящего на якоре? Но где же тут развалины, которые могли бы задержать движение, как замок вольверов в Свирепой Норе? Девушка слышала о заброшенных городах в Пустошах, беспрестанно появляющихся и исчезающих по прихоти ветра и песков. Если так, то обломки где-то здесь, под массой тумана. А как же травяная избушка Индекса, тянется ли она еще на своей длинной веревке, ловя что-то — или кого-то?

Снова плеснуло гудение приглушенных голосов — ослабло, затем пропало.

Это не ее дело, Джейм повернула назад. В любом случае сейчас она ничего не может, хижина осталась за гранью тумана, она недостижима.

Следы Шип тянулись точно на запад. Сперва Джейм не могла их отыскать — их и не было, лишь там, где кендар наступила на блестящие кристаллы, разбросанные по дну бывшего моря, осталась раскрошенная белая пудра, обрисовывающая отпечатки ног. Кадет не могла уйти далеко, и обогнала-то она Джейм не намного, только вот что-то не видно ее нигде.

Зыбучие пески? Южанка могла случайно наткнуться на них, но Джейм не знала, как может выглядеть опасное место, и еще меньше — о других ловушках, усеивающих Пустоши.

Теперь песчаная корка под ногами сморщилась, покрылась бороздами, будто застывшая рябь на воде, и стала мягче, — следы Шип отпечатались четче. Гребни поднялись выше, их тени расчертили равнину пурпурными полосами. Вскоре, взбираясь на них, девушка почувствовала, как напрягаются мускулы. Дюны? Как она могла проглядеть их, ведь с лестницы все внизу выглядело таким плоским?

И потом на гребне одной из гряд обнаружилась, несомненно, Железный Шип.

Кендар стояла на коленях. Закатный свет, запутавшись в ее волосах, превратил их в пылающий костер. Из ее поднятых, сжатых кулаков струйками бежали, возвращаясь обратно в пустыню, белые песчинки.

— Песок. Ничего, кроме песка.

Джейм остановилась на гребне, чувствуя себя неловко.