– Что это за штуки? – прошептал он.

– Торвеген, – пробурчал Матиас. – Им не нужны лошади для передвижения. Наши люди работали над усовершенствованием конструкции, когда я покидал страну.

– Не нужны лошади?

– Танки, – еле слышно сказал Джеспер. – Я видел их образцы, когда общался с оружейником в Новом Земе. В башне различное оружие. А видите вот тот большой ствол впереди? Серьезная огневая мощь.

В корпусе также находились тяжелое артиллерийское самотечное вооружение и стеллажи, набитые винтовками, боеприпасами и маленькими черными бомбами, которые равкианцы называли «гранатами». На застекленных стенах расположили в тщательно продуманном порядке более древнее оружие – топоры, копья, луки. Над всем этим висел бело-серебряный плакат «СТРАЙМАКТ ФЬЕРДАН».

Когда Каз взглянул на Матиаса, тот ответил:

– Фьерданская мощь.

Бреккер присмотрелся к плотному стеклу. Он разбирался в оборонительных сооружениях, и Нина не ошиблась: это стекло – работа фабрикатора, пуленепробиваемое и непроницаемое. Входя или выходя из тюрьмы, пленники видят оружие, пушки, машины войны – все это грубое напоминание о могуществе фьерданского государства.

«Ну, давайте, играйте мускулами, – подумал Каз. – Неважно, насколько велика пушка, если не знаешь, куда из нее целиться».

В противоположной стороне корпуса находился мостик, по которому вели женщин.

«С Инеж все будет в порядке». Он должен сконцентрироваться на работе. Теперь они на вражеской территории, в месте, где каждый шаг – это риск. Либо ты смотришь в оба, либо уже не выходишь отсюда живым. Успела ли команда Пекки добраться до тюрьмы прежде, чем их рассекретили? И где был сам Роллинс? Остался в безопасной и уютной Керчии или тоже стал узником фьерданцев?

Все это не имело значения. Пока Каз должен сосредоточиться на плане и поисках Бо Юл-Баюра. Он взглянул на остальных. Уайлен выглядел так, словно сейчас обмочится. Хельвар был мрачен, как всегда. Джеспер просто ухмыльнулся и сказал:

– Что ж, нам удалось запереть себя в самую охраняемую тюрьму в мире. Мы либо гении, либо самые тупые сукины дети, когда-либо ходившие по земле.

– Скоро узнаем.

Фьерданцы завели их в очередную белую комнату, оборудованную оловянными ваннами и шлангами.

Стража рявкнула что-то на своем языке, и Матиас с некоторыми другими заключенными начали раздеваться. Каз сглотнул желчь, поднявшуюся по горлу. Он не станет блевать.

Он может и должен это сделать. В голове всплыл образ Джорди. Что бы он сказал, если бы его младший братец упустил их шанс на отмщение, потому что не мог перебороть дурацкую тошноту? Но это лишь вернуло воспоминания о холодной плоти Джорди, как она отслаивалась в соленой воде, как Каза чуть не погребли под трупами в лодке. Перед глазами начало расплываться.

«Соберись, Бреккер», – резко одернул он себя. Не помогло. Он снова потеряет сознание, и все закончится. Инеж однажды предлагала научить его падать. «Фокус в том, чтобы тебя не сбили с ног», – рассмеялся он тогда. «Нет, Каз, – ответила девушка, – фокус в том, чтобы снова подняться». Очередные сулийские банальности, но каким-то образом воспоминание о ее голосе помогло. Он справится. Должен. Не только ради Джорди, но и ради своей команды. Каз привел этих людей сюда. Привел Инеж. Его долг – снова вывести их на свободу.

«Фокус в том, чтобы снова подняться». Парень прислушивался к ее голосу в голове и повторял эти слова снова и снова, пока снимал ботинки, одежду и, наконец, перчатки.

Джеспер уставился на его руки.

– Чего ты ждал? – пробурчал Бреккер.

– Как минимум когтей, – отозвался он, переводя взгляд на свои костлявые босые ноги. – Возможно, шип вместо большого пальца.

Охранник выбросил их одежду в корзину, которую, несомненно, отнесут к мусоросжигателю. Затем грубо дернул Каза за голову и заставил его открыть рот, ощупывая зубы толстыми пальцами. В глазах у парня потемнело, и он изо всех сил пытался не отключиться. Палец охранника прошелся по щели между зубами, куда Каз спрятал балин, а потом сжал и ткнул в его щеки с внутренней стороны.

– Ондетьярн! Фелленьюрет! – выкрикнул мужчина, доставая два тонких кусочка металла изо рта Бреккера. Отмычки с лязгом упали на каменный пол. Охранник крикнул Казу что-то на фьерданском и сильно ударил его по лицу. Тот упал на колени, но заставил себя быстро встать. Краем глаза он заметил панику на лице Уайлена, но все его силы ушли на то, чтобы оставаться на ногах, когда стражник толкнул его в очередь для ледяного душа.

Когда он вышел, мокрый и продрогший, другой охранник вручил ему бесцветные тюремные штаны и рубаху из кипы позади него. Каз надел их и поплелся в зону ожидания с остальными заключенными. В эту секунду он готов был отдать половину своей доли от тридцати миллионов крюге за уютную тяжесть родной трости.

Камеры ожидания выглядели примерно так, как и должна выглядеть тюрьма – никакого белого мрамора или стеклянных стендов, только промозглый серый камень и железные решетки.

Их загнали в уже переполненное помещение. Хельвар сел на пол, прижавшись спиной к стене, и, сощурив глаза, разглядывал проходящих мимо людей. Каз прислонился к решетке и смотрел вслед удаляющимся стражникам. Он чувствовал движение тел позади себя. Места было предостаточно, но они все равно находились слишком близко. «Еще чуть-чуть», – сказал он себе. Его руки казались непривычно голыми.

Каз ждал. Знал, что произойдет. Он рассмотрел всех присутствующих, как только они вошли в камеру, и знал, что дородный каэлец с родимым пятном непременно подойдет к нему. Тот нервничал, постоянно дергался и слишком часто пялился, обнаружив, что Каз хромает.

– Эй, калека, – сказал каэлец на фьерданском.

Затем попытался на керчийском с сильным акцентом: – Эй, калека!

Мог и не утруждаться. Каз знал это слово на многих языках.

В следующую секунду он почувствовал вибрацию в воздухе – каэлец потянулся к нему. Бреккер сделал шаг влево, и тот по инерции качнулся вперед. Каз решил не стоять без дела и просунул руку нападавшего через прутья, до самого плеча. Каэлец громко хрюкнул, ударившись лицом об железную решетку.

Каз прижал его предплечье к металлу, а затем надавил на него всем телом, пока не услышал приятный хруст – рука каэльца выскочила из сустава. Заключенный открыл было рот, чтобы закричать, но Каз прикрыл его одной рукой, а второй сжал ему нос. Прикосновение к чужой коже снова вызвало у него тошноту.

– Тс-с-с-с, – сказал он, ведя каэльца за нос обратно к лавочке у стены. Остальные узники быстро разошлись, чтобы освободить дорогу.

Каэлец тяжко сел, пытаясь сделать вдох, его глаза заслезились. Каз продолжал прикрывать ему рот и нос. Мужчина задрожал.

– Хочешь, чтобы я вставил твою руку на место?

Каэлец застонал.