— Джонни узнал меня.

— Это неудивительно. Ты совсем не изменилась. Осталась той же юной девушкой, которую я когда-то привел к себе в дом, разве что стала еще прекраснее.

Антония нахмурилась, разглядывая бокал. Обычно Демарест не прибегал к лести.

— Жена Джонни умерла. Он хочет жениться на мне.

— Надеюсь, ты велела ему убираться к дьяволу.

— Я была слишком потрясена, чтобы найти такие точные слова, но я ему отказала. Джонни тоже нисколько не изменился.

— Думаешь, он начнет болтать и поползут слухи?

— Его роль в этой истории довольно неприглядна. Осторожность возьмет верх. И все же лучше будет, если я оставлю Касси на попечение кого-нибудь другого. Ты долго пробудешь Лондоне?

— Ближайшие несколько дней.

— Хорошо. Я уезжаю завтра.

Демарест поднялся и оперся рукой на каминную доску. Его взгляд не отрывался от лица кузины.

— Антония, я хотел кое о чем поговорить с тобой. — Голос Годфри звучал до странности серьезно. — Я давно собирался это сделать.

«О нет, только не сегодня». Дурное предчувствие заставило ее похолодеть. Желудок свело болью. Антония едва нашла в себе силы перенести предательство Рейнло. Неужели вдобавок ей предстоит лишиться дома? Это было бы слишком жестоко. Отправляя Касси на ярмарку невест, Антония знала, что когда-нибудь роковой день наступит, но не думала, что это случится так скоро.

Демарест устремил взгляд на огонь в камине.

— Полагаю, Касси не испытывает недостатка в предложениях руки и сердца.

— Она красива, умна и богата. Любой мужчина был бы счастлив взять ее в жены.

— Есть серьезные претенденты?

Антония неопределенно пожала плечами.

— Лорд Соумс кажется подходящей партией, и Касси он нравится.

Она немного помолчала, собираясь с силами, чтобы произнести ненавистное имя. Горло ее сдавило спазмом, но Антония заставила себя продолжить:

— Маркиз Рейнло тоже интересовался Кассандрой.

Выражение лица Демареста не изменилось. Похоже, он не испытывал чувства вины. В этом учтивом джентльмене с безупречными манерами трудно было заподозрить бессердечного повесу, погубившего несчастную Элоизу Чаллонер. Впрочем, кузен Антонии никогда не отличался излишней совестливостью.

— Надеюсь, ты быстро разделалась с этим проходимцем. До меня дошли слухи, что он увивается вокруг Кассандры. Должно быть, решил, что пора остепениться и обзавестись семьей. Сейчас ему, наверное, уже за тридцать.

— Касси знает, как себя держать.

Последовала долгая пауза, затем Демарест заговорил, лениво растягивая слова.

— Когда она выйдет замуж, что будет с тобой?

Антония подавила малодушный порыв отложить неприятный разговор.

— Касси твердит, что хочет взять меня к себе, но, боюсь, ее будущему мужу это придется не по вкусу. — Она с трудом сглотнула подступивший к горлу ком и нерешительно предложила: — Я подумала… поскольку ты так часто бываешь в разъездах… возможно, согласишься позволить мне и дальше вести дела поместья.

Демарест покачал головой, и сердце Антонии упало. Пальцы с силой сжали бокал, словно хотели раздавить изящный хрусталь. Ей стоило мучительных усилий сохранять спокойствие. Демарест так много для нее сделал. Но он не мог вечно держать ее возле себя из жалости.

— Когда Касси покинет дом, ты не сможешь остаться. Это было бы нарушением приличий.

Голос Годфри звучал непривычно угрюмо.

Антония поставила бокал на столик между креслами. Ее рука так сильно дрожала, что бренди расплескался.

— Ты прав.

Она вздернула подбородок, превозмогая головокружение и слабость. Хватит ли у нее сил вынести еще и это испытание?

— Я глубоко ценю все, что ты для меня сделал, а воспитание Касси всегда доставляло мне огромную радость. Ты дашь мне рекомендации, чтобы я могла подыскать себе другое место?

Другое место в незнакомой семье, где, возможно, с ней станут обращаться как с прислугой? Боже, сумеет ли она это выдержать?

Казалось, Демарест не заметил, какую боль причинили кузине его слова.

— Если тебе этого хочется.

Антония недоуменно нахмурилась.

— Я не вижу иного выхода.

Демарест заговорил тихим проникновенным голосом:

— А если я попрошу тебя стать моей женой?

Смущенная, растерянная, Антония поднялась к себе в спальню. Последние дни выдались бурными и принесли слишком много потрясений. Предложение мистера Демареста ошеломило ее. Удивление и недоверие боролись в ее душе. Казалось, на нее обрушился свирепый ураган, сметая все на своем пути. У нее возникло странное ощущение расщепленности, Антония словно наблюдала за собой со стороны, и в бесконечной череде женщин, похожих на нее как две капли воды, не узнавала себя.

Неприметная компаньонка. Страстная любовница. Женщина, отвергнувшая предложение Джонни. Отважная воительница, вырвавшая Касси из рук похитителя и угрожавшая Рейнло пистолетом. Отыщет ли она среди великого множества отражений будущую жену Годфри Демареста?

Чувствуя мертвящую тяжесть в груди, Антония опустилась на табурет перед туалетным столиком. Тело мучительно ныло, будто она проскакала сотню миль в жестокую бурю. Антония посмотрела в зеркало. Лицо ее казалось бледным, лишь на скулах пламенели пятна лихорадочного румянца. В темных от тревоги глазах застыла печаль.

Трудно поверить, но за последние несколько дней трое мужчин сделали ей предложение. А она даже не помышляла о замужестве, считая, что брак не для нее.

Конечно, предложение кузена было единственным заслуживающим внимания. Изумленная Антония молча выслушала объяснения Демареста. По сути дела, ничего не изменится, уверял Годфри. Антония будет по-прежнему управлять делами поместья. Только теперь она займет то положение в обществе, которого лишилась, сбежав из дома с Бентоном. Наконец-то она обретет покой и вернет себе всеобщее уважение.

Задумал ли Демарест сделать Антонию Хиллиард своей женой с самого начала, повстречавшись с ней на корабле, плывущем из Франции? Едва ли. Антония знала по собственному опыту, что кузен редко оглядывается назад и не размышляет о последствиях своих поступков. Трагическая история Элоизы Чаллонер служила тому подтверждением. Демарест предпочитал жить в свое удовольствие. Антония не сомневалась: его вполне устраивало, что кузина продолжит вести дела поместья.

Но устраивало ли это ее саму?

Демарест и не думал притворяться, что оставит свои привычки завзятого повесы, однако он упомянул о детях, рождению которых был бы рад. Так он деликатно давал понять, что готов разделить е Антонией ложе, если она того пожелает; но не будет настаивать на исполнении ею супружеских обязанностей.