мне по дружбе ломаную версию одной игры. Мне одиннадцать было, игра шестнадцать плюс, а поиграть очень хотелось, мечами там помахать, на сиськи посмотреть, как взрослому, да и ограничения по времени в этой версии были убраны. Вот, воткнул я её себе на перемене, да и не только я, почти весь класс наш это сделал, и началось. Каждые пять минут мы вставали и хором орали: «Спартак — чемпион!», ну и прочие там оле-оле. Старшеклассники животы от смеха надорвали, их рук дело было, но быстро погрустнели. Игра сломана была криво, удаление её вылилось в полноценное лечение с реабилитацией, в общем, по шапке дали всем. Но я запомнил на всю жизнь, как это, перестать быть хозяином самому себе. Спасло то, что и так доступ к нейрокомпу был детским, ограниченным, не смогла та хрень нам по-настоящему навредить, но руки у того старшеклассника были из задницы, сволочь позорная, до сих пор помню. Меня и сейчас даже трясёт, как только на ум приходит его работа, до того топорно и по-скотски он всё это сделал, дебила кусок. Вообще же о последствиях не думал!

— Понял, — протянул я, — запугал ты меня, можешь не сомневаться. То есть ни от кого нельзя, даже от Анастасии?

— А, так это он неё? — быстро сообразил он, — и подпись есть? Тогда можно. Хотя… дай доступ, сам посмотрю.

Я дал доступ, тут пришлось повозиться, но он подключился, посмотрел и успокоил меня и себя.

— Ставь смело, — посоветовал он, — пока летим, успеет установиться. Там нормативные документы в основном, права да обязанности, ничего такого, слишком самостоятельного или глобального. И ты, Олег, давай.

И мы дали. Через пятнадцать минут я уже знал о своих новых обязанностях всё. И структуру своего нового подразделения, а оно было маленьким, несколько человек всего, но вот возможности его размеру совсем не соответствовали. Коллег я пока не знал, только прямую начальницу, да Олега ещё.

И числился я в этой непонятной конторе пилотом, с нормальным таким окладом жалованья, если верить Диме, Олегу же повезло больше. Он был и дублирующим пилотом, и бортинженером, и специалистом по я не понял чему, там было что-то, обозначающее и налаживание взаимодействия, и его кулинарные способности. Я узнал, где мы базируемся, это был не институт, это было здание на территории космопорта, причём здание было большим, а сидели мы там одни, хоть и окружении множества соседей. Принадлежало нашей конторе ещё и несколько ангаров с кораблями в, как говорится, большом ассортименте, от целой стоянки служебных флаеров до особо охраняемых объектов, мне сейчас даже не всё открылось, что там да как. Ну, по месту видно будет.

Пришло ещё одно входящее сообщение от Димы, там был маршрут к тому месту, куда мы сейчас летели, но я и так уже это знал и мог бы даже добраться туда самостоятельно, возникни такая потребность, тем более что вот оно, почти уже и видно.

Я оторвался от писем и начал смотреть в окно, туда, где прямо по курсу стало видимым огромное поле космопорта. И снова реальность не отвечала моим представлениям, я-то ждал вида множества здоровенных, вздымающихся к небу космических кораблей, от летающих тарелок и до могучих серых башен на непоколебимых опорах, схожих видом с артиллерийскими снарядами, и чтобы всё в иллюминаторах, и чтобы огромные листы обшивки на заклёпках, и следы гари да масляные пятна на бетонном покрытии лётного поля, и суета множества занятых делом людей между кораблями, и целая куча автомобилей, и чтобы какие-то шланги кто-то всё время куда-то тянул, и автобусы с пассажирами, неспешно лавирующие меж всего этого, и мощный взлёт какого-нибудь корабля вдалеке, на ослепительном столбе пламени прорывающегося в космос, и грохот его, и шум моторов, но ничего этого не было.

А был здесь зелёный парк, правда, испещрённым множеством дорог и усыпанный множеством зданий, была тишина и спокойствие. Единственное же, что здесь я увидел странного, были стоявшие меж дорог и домов довольно редко, на отдельных пятачках, интересные аппараты, издалека напоминавшие огромные непрозрачные кристаллы. И вот у этих аппаратов, наверное, это и были обещанные звездолёты, кипела жизнь. Сквозь густую зелень берёз разглядывалось всё это тяжело, но я умел смотреть сверху и делать выводы.

В интерфейсе моего нейрокомпа вспыхнул и тут же погас в сознании входящий запрос, получивший мгновенный ответ без моего же участия, а флаеру нашему разрешили проследовать дальше, на поле.

— Ловко у вас! — похвалил потомков тоже прошедший этого неведомого вахтёра Олег, — и никаких тебе пропусков! Ну, куда мы сейчас — в контору, знакомиться, или на поле, к кораблю?

— К кораблю, конечно, — ответил Дима, — сумеете оседлать, можно и познакомиться, а не сумеете, так и смысла нет людей от дела отвлекать.

— Именно что, — поддержал я, знакомиться мне сейчас ни с кем не хотелось, потом, всё потом, да и то, если резон в этом будет, сейчас же мне хотелось другого, — а наш корабль где?

— Во-он! — ткнул пальцем Дима куда-то вдаль, туда, где в отдалении от всех блестел на солнце гранями чёрный, устремлённый ввысь монолит. — Вон та здоровенная дура — это наша и есть. Видите, вверх тянется, энергию набирает, у неё любые крохи в дело идут. Оставь под жарким солнцем лет на сто, как раз на что-нибудь и хватит.

— А нафига ж тогда заморачиваться? — удивился Олег, это была как раз его епархия, — или это типа вспомогательной силовой установки?

— Именно, — кивнул с важным видом Дима, — причём одна из. Нужна, чтобы и главную не дёргать по мелочам, и на всякий случай, мало ли. Чтобы сигнал «SOS» подать, например, ей на это несколько дней собирать энергию надо будет. Вообще корабль тянет энергию в себя как только может, многими путями, там не только солнце.

— Нормально так, — одобрил подход Олег, — а то ведь в нашем времени это была проблема из проблем — аккумуляторы. Мне сжатый воздух был дороже, чем хлеб! Так что одобряю! И ты знаешь, Дима, мне вот сейчас эта затея Анастасии кажется вообще провальной, без вариантов. Ну как я смогу освоить обслуживание этого корабля? Вы чем думаете? Да я бы сам себя к нему на пушечный выстрел не подпустил, не говоря уже о Сане, если бы от меня это зависело! Как, каким образом? Только за личную преданность