Кровать была рядом; Аннет потянула его, заставляя опуститься, но Максимилиан внезапно отстранился и спросил охрипшим голосом:

— Послушай… ты уверена, что хочешь этого?

— Я хочу этого с того самого момента, как ты зашел в наше отделение на Лилак-страда и я заглянула в твои разноцветные глаза.

Признание далось легко, а когда его лицо вытянулось от удивления, она чуть не рассмеялась. Максимилиан взял ее за подбородок и серьезно сообщил:

— Я весь день вспоминал, как ты сидела рядом, когда я вытаскивал жало. У тебя билась жилка на шее, и я тогда чуть не поцеловал ее… и у тебя веснушки возле носа, и их мне тоже хотелось поцеловать. Но ведь я обещал, что… Слушай, если ты…

Аннет мимолетно закрыла ему рот кончиками пальцев, пока Максимилиан не сказал что-нибудь такое, что все испортит.

— Ты слишком много болтаешь, — сообщила она с легким раздражением.

— Не больше твоего, — ответил он, а потом взял за талию, притянул и поцеловал нетерпеливыми губами, и у нее гулко застучало в висках, а тело словно прошили электрические искры, а что происходило потом, отложилось в ее памяти лишь отдельными ослепительными картинками.

Проснулась Аннет поздно. Жаркие лучи били в окна, небо слепило лазурью, оглушительно верещали птицы. Через открытую балконную дверь тянул свежий ветерок, в комнате пахло молодой листвой и ландышами.

Аннет накинула на голые плечи одеяло, села в кровати и с силой потерла глаза. Этой ночью она видела фантастические сны, поразительно похожие на реальность, и теперь никак не могла сообразить, кончились они, или все еще продолжаются.

Сначала снилось страшное. Потом кошмар закончился, и пригрезилось что-то другое, от чего кипела кровь и душа звенела от счастья. Сон был бесстыдный, полный восхитительных подробностей, как будто все происходило на самом деле.

Во сне она вела себя очень смело. Она помнила жар мужского тела, прерывистое дыхание и вкус поцелуев. Аннет разрумянилась, облизала пересохшие губы и улыбнулась. Она слишком много думала о своем невыносимом боссе в последнее время, вот что. Теперь он не оставляет ее в покое ни днем, ни ночью. Неловко подумать, но как же жаль, что все происходило не наяву!

Впрочем, нет, ни чуточки не жаль, строго одернула себя Аннет.

Внезапно она встрепенулась и насторожилась. Хлопнула дверь душевой, и в комнате появился Максимилиан, благоухающий свежестью и мылом, полностью обнаженный, не считая полотенчика на бедрах. Он подошел к оцепеневшей девушке, нагнулся, чмокнул ее в щеку, а затем преспокойно улегся на кровать и сладко потянулся. Аннет уставилась на него дикими глазами.

Это был не сон! Они провели эту ночь вместе, и, помнится, первый шаг сделал вовсе не Максимилиан. Вчерашние неприятности лишили ее остатков разума, не иначе!

— Выспалась? — спросил Максимилиан, широко улыбаясь. Он окинул ее особым плотоядным взглядом, всю, от нечесаных волос и до босых ног, и Аннет сразу поняла, что у него на уме, и покраснела.

— Д-д-да, — протянула она, натягивая на плечи одеяло и мечтая спрятаться под него с головой. Аннет была сконфужена, потому что понятия не имела, что теперь будет и как ей себя вести дальше.

Попробовала вспомнить подходящую сцену из фильма — ей нужна подсказка! — но ничего не вспомнила. Может, расплакаться и велеть ему убираться из ее комнаты? Аннет ужаснулась этой мысли. Или рассмеяться и начать беззаботно болтать о погоде? Нет, не настолько она хорошая актриса, чтобы делать вид, что все в порядке и ничего особенного не произошло!

А он продолжает смотреть так… странно. Наверное, ужасно доволен собой. Ведь все вышло, как ему хотелось с самого начала!

Ему и невдомек, что для нее это никогда, никогда не будет пустяковым эпизодом, который приятно вспомнить, сплетничая с подружками, и который начисто выветривается из памяти год или два спустя! Для Аннет уже все зашло… слишком далеко. В последние дни она старательно убеждала себя, что вовсе не влюблена в Максимилиана. Просто он интересный мужчина, он будоражит ее воображение, и лишь поэтому в его присутствии ее сердце бьется быстрее.

В глубине души она, разумеется, понимала, что лукавит. Дело было плохо, а теперь все станет еще хуже.

От Максимилиана не укрылись ее душевные терзания. Приподнявшись на локте, он пристально изучал ее, но на помощь прийти не спешил.

Аннет кое-как выдавила жалкую улыбку, прикидывая, как бы ей отыскать свою одежду и сбежать в ванную.

Наконец, Максимилиан ее пожалел. Вздохнул, едва заметно качнул головой — что с тобой поделаешь! — а затем схватил за руку и потянул на себя, пока Аннет не упала ему на грудь. Ей волей-неволей пришлось смотреть ему прямо в глаза — очень серьезные, пытливые. Аннет заморгала, попробовала вывернуться — куда там! Максимилиан вздохнул еще раз, с сочувствием, и очень нежно поцеловал ее в кончик носа, а потом и в губы.

И это все решило. Аннет с облегчением ответила на поцелуй и развеселилась. Что тут думать: она влюблена по уши и ни капли об этом не жалеет! Это было неправильно, и шло вразрез со всем, что она для себя решила накануне, но страдать и сомневаться больше не хотелось. И не хотелось вспоминать, и сравнивать, потому что ничего подобного ей раньше испытывать не приходилось. Он самый прекрасный мужчина на земле. Где ей устоять перед его магнетизмом! Теперь они вместе, и точка.

Из гостиницы вышли, когда солнце забралось высоко. Расположились в ресторанчике у озера, завтракали, вели неспешную беседу.

Аннет рассказывала Максимилиану о жизни в квартале «Десять муз», о своих друзьях — художниках, музыкантах и артистах. О том, как они летними вечерами забираются на крышу, чтобы любоваться ночной столицей, хохотать, угощаться дешевым вином и мечтать о славе. О том, как во время учебы в Академии она подрабатывала гардеробщицей в королевской оперетте и посетила все до одной генеральные репетиции, и представляла, как в один прекрасный день сама выйдет на сцену под гром аплодисментов. Рассказала, как однажды ей довелось попасть на роль статистки в мелодраматическом фильме, и как было весело в съемочном павильоне, и оператор сказал, что она отлично смотрится в кадре.

Аннет нравилось пускать Максимилиана в свой мир и делиться тем, что она любит. Он слушал внимательно, и скучно ему явно не было.

В свою очередь, она узнала, что родители Максимилиана отошли от дел фирмы и теперь живут за границей, сестер и братьев у него нет. Детство он провел в частном пансионате с суровым укладом и мечтал о пони. Умеет жонглировать тремя апельсинами, любит спать на свежем воздухе и не выносит фортепианную музыку. Аннет сообщила, что он обязательно изменит свое мнение о фортепиано, когда она сводит его на концерт знакомого музыканта. Максимилиан пообещал сходить при условии, что она не будет его будить, когда он уснет в кресле посреди пьесы.

Они смеялись, подшучивали друг над другом. Аннет неотрывно наблюдала за Максимилианом и получала от этого огромное удовольствие. Ей нравилось в нем абсолютно все: как он прищуривает глаза, когда слушает ее болтовню, как улыбается — немного криво, правым уголком губ, — как крошит хлеб длинными пальцами и бросает его уткам.