– Наоборот, – Снегирёва неуверенно нахмурилась. – Теоретически все хорошо. Лейкоз удалось купировать полностью, симптомы отсутствуют, показатели в пределах нормы.

– Теоретически? – переспросил Овечкин. – Тебя что-то беспокоит?

– Я не уверена, – Снегирёва печально вздохнула. – Понимаешь, его организм очень ослаблен, показатели действительно в пределах нормы, но именно в пределах. Я бы сказала, что у него нет запаса прочности, если так можно выразиться. И сделать с этим ничего не удается. Посоветоваться бы с кем-нибудь… Да только не с кем. Онкологов нет.

– Это чем-то грозит Давиду? – уточнил Антон. – Он станет чаще болеть? Будет подвержен инфекциям сильнее других?

– Не исключено, – тон Снегирёвой не выражал оптимизма, – но с этим мы справимся. Я боюсь рецидива. Полностью излечивать от онкологических заболеваний медицина так и не научилась. В середине прошлого, двадцать первого, века в этой области произошел крупный прогресс. Были изобретены лекарства от рака и эффективные методики терапии. Лет десять онкологию успешно лечили, и даже считалось, что рак побежден. А потом внезапно все рухнуло. Структура онкологических процессов резко изменилась, рак словно приспособился к найденным лекарствам и методикам. Эффективные методы стали бесполезны, и с тех пор средств противостоять раку не найдено. В шестидесятые годы прошлого столетия среди любителей теорий заговоров даже получила широкую популярность версия, что онкология – это такой способ очищения человечества, внедренный некими высшими внеземными силами. Увидев, что наша медицина нашла средство против рака, злые инопланетные монстры изменили архитектуру заболевания, и если наука отыщет новый способ, то это ничего не решит. Потому что высшие силы изменят эту архитектуру снова.

Она еще раз вздохнула и пожала плечами:

– Я не конспиролог и не онколог. Я сделала, что в моих силах, диагност не показывает наличие лейкоза. Но лейкемия – это едва ли не единственная форма онкологии, которую достаточно часто удается вылечить. Особенно у детей. Беда в том, что в шестидесяти процентах случаев болезнь возвращается, и предсказать это невозможно. Надеюсь, что с Давидом такого не случится.

– Тоже надеюсь на это, – Овечкин согласно кивнул и улегся на ложе.

Биорегенератор вобрал в себя пациента, и автоматика погрузила его в сон. Проснулся он в прекрасном самочувствии и приподнятом настроении. Его ребенок здоров, сам он в порядке, в организме легкость, смена закончилась раньше, и в ближайшие сутки можно будет не думать о работе – есть повод для хорошего настроения. Овечкин выбрался из биорегенератора и поблагодарил Снегирёву. Та была занята другими биорегенераторами и только кивнула в ответ. Антон покинул операционную и прошел в санузел стационара. Обычно здесь тоже приходится стоять в очереди, потому что архитекторы «Подземстроя-1» решили, что на десять больничных коек и три биорегенератора вполне достаточно трех душевых кабин. Вполне возможно, что так оно и было, довоенными нормативными документами на эту тему Антон никогда не интересовался. Сейчас такого количества было явно недостаточно, но в этот раз он закончил смену раньше всех, и потому будет первым.

Напор воды сегодня оказался хорош, видимо, сбоев в системе водоснабжения не было с самого утра, и ничто не помешало Овечкину получить удовольствие от настоящего душа. Вдоволь настоявшись под горячими струями, он вытерся, закутался в полотенце, чтобы не мерзнуть, и поспешно зашагал к выходу. Оказавшись в коридоре, Антон решил на минуту проведать сына и осторожно приоткрыл ведущую в стационар дверь. Давид спал здоровым сном, видеопанель системы мониторинга пациента подтверждала это, и Овечкин решил не будить ребенка. Завтра он будет дома, и они смогут общаться, сколько угодно. Последнее время сын часто жаловался на то, что устал от затянувшегося лечения, и Антону есть чем развлечь психологически утомленного Давида. Они прогуляются по бункеру, сыграют в футбол в центральном коридоре, Дилара специально для этого выменяла где-то мяч, а еще Овечкину удалось починить поврежденный детский коммуникатор и выпросить у Миронова бесплатный доступ к нескольким игровым приложениям развлекательной сети Центра. Это очень обрадует сына. К сожалению, за коммуникатор ему пришлось заплатить продавцу месяцем ежедневных водных процедур, и теперь эта женщина вместе со своим ребенком каждый день приходит к ним домой принимать душ. Но так продлится еще двенадцать суток, и это можно пережить.

Возвращаться в диагностический кабинет за одеждой приходилось через операционную, и Антон в который раз подумал, что оптимизация жилого пространства Центра, ведущаяся людьми Брилёва, неизбежна. Вообще из стационара есть еще один выход, через врачебный кабинет, ранее предназначавшийся для нахождения медицинского персонала в то время, когда у них нет пациентов. Но теперь во врачебном кабинете живет Снегирёва, и другого пути не осталось. Бункер необходимо подвергнуть масштабной перепланировке, но оборудования не хватает, материалов тем более. Но это еще не повод организовывать экспедицию по принципу «пойди туда, не знаю куда». Овечкин прошмыгнул через операционную, попрощался со Снегирёвой, колдующей над его биорегенератором, в котором уже находился другой пациент, и вышел в диагностический кабинет. На этот раз Кристина была на месте.

– Здравствуйте, госпожа Соколянская! – поздоровался он.

– Здравствуйте, господин Овечкин! – чопорно улыбнулась та. – Как ваши дела?

– Спасибо, все Оʼкей! – Антон прошел за ширму и принялся одеваться.

Эта подруга Снегирёвой ему не нравилась, тут они с женой сходились во мнениях. Вообще Кристина была очень даже секси: красивая, скуластая, рыжая, кареглазая, с курчавыми локонами, широкобедрая и все такое. Но держала она себя со всеми подчеркнуто холодно, словно это не Снегирёва была тут единственным врачом, а сама Соколянская. Хотя от Заремы все прекрасно знали, что ни Кристина, ни Светлана никакими особыми медицинскими знаниями не обладают и ничем не лучше обычной медсестры. А если учитывать имеющийся у Заремы многолетний опыт, то гораздо хуже. Единственная их ценность – это наличие зачаточного медобразования и дружба со Снегирёвой, ибо блондинка обучает их работе со стандартными режимами биорегенератора. При этом любое серьезное лечение все равно проводит Снегирёва, потому что никто не хочет доверять свою жизнь каким-то недоученным напыщенным соплячкам. Но это никак не останавливало полет самомнения Соколянской, которая вечно находилась в образе снежной королевы и улыбалась исключительно Брилёву. Говорят, в его присутствии она реально преображалась до неузнаваемости: была сама тактичность, обаяние и море позитива. Вторая медичка, Светлана Яковлева, все же более приятна в общении. Она, конечно же, тоже пыталась пристроиться в местечко потеплее и увивалась вокруг Карена, первого помощника Брилёва, но гонора из нее лезло ощутимо меньше.

Закончив одеваться, Антон швырнул использованное полотенце в корзину для грязного белья, забросил во вторую такую же мокрые шорты с тапками и покинул диагностический кабинет. В приемном отделении первое, что бросилось в глаза, были целиком заполненные людьми места для ожидания. Желающих попасть на прием к единственному врачу всегда хватало, но сегодня прям как-то совсем много. Овечкин кивнул рабочим своей смены, ожидающим очереди отдельно от остальных, и направился к выходу.