Старая добрая Фракия, моя любимая постапокалиптическая пустошь, где жизнь была тяжелой, жрецы совершали кровавые жертвоприношения Аресу, а цари разводили коней, что питались человечиной! Самое подходящее место для появления на свет арфиста, не так ли?

Именно там родился Орфей. Но да, «Битлз» вышли из Ливерпуля, a Jay-Z из трущоб Бруклина, так что, по всей видимости, музыка может явить себя из самых неожиданных мест.

Знакомство родителей Орфея... вышло крайне неожиданным.

Его отцом был фракийский царь Эагр. (Удачи произнести и не выглядеть так, будто у вас отрыжка.) Когда Эагр был молод и не обременен брачными узами, он любил вечеринки и петь не меньше, чем сражаться. Поэтому, когда бог вина Дионис со своей пьяной армией проходил через их город по пути к завоеванию Индии, Эагр принял их с распростертыми объятиями и кубком, требуя, чтобы в него подлили.

— Ты собираешься захватить иностранное государство без особой причины? — спросил Эагр. —И Я в деле!

Эагр собрал своих парней и присоединился к экспедиции бога вина.

Поначалу все было радужно и отдавало шардоне. Эагр быстро нашел общий язык с последователями великого пьяницы, особенно с его менадами безумными нимфами, обожающими раздирать врагов голыми руками. Любой фракиец бы это оценил!

Каждый вечер, сидя у костра, Эагр пил с менадами и пел фракийские баллады. Он был обладателем глубокого баритона. Когда он заводил грустную мелодию, все слушатели пускали слезу, когда ускорял темп, все бросались танцевать. Он так здорово пел, что привлек внимание музы Каллиопы.

Девять муз были бессмертными сестрами, отвечающими за различные искусства, такие как пение, театр... э-эм, шарады, дабстеп, чечетка и еще что-то, о чем я забыл. Каллиопа, старшая муза, заведовала эпической поэзией. Она вдохновляла авторов, пишущих о героях, битвах и... знаете что? Я только что понял, что должен был совершить ей подношение, V прежде чем садиться писать эту книгу. Это определенно ее вотчина.

Ой. Простите меня. Эта книга не получила официального одобрения у нужной музы. Если она взорвется у вас в руках, мне очень жаль.

Так вот, как и у всех муз, у Каллиопы была слабость к музыке. В своих апартаментах на Олимпе она услышала пенис Эагра, пока он шел на восток в рядах армии бога вина, и оно так потрясло Каллиопу, что она невидимой полетела вниз, желая узнать, что это за пьяный воин с таким чудесным голосом.

— Ого, вот это певец! — ахнула Каллиопа.

Даже без должной школы у Эагра был врожденный талант. Он вкладывал в пение столько эмоций и уверенности! И выглядел он тоже ничего. Армия продолжала свой поход, а Каллиопа следовала за ней, кружа над ней, точно самолет-«невидимка>>, и все ради того, чтобы каждую ночь слушать Эагра.

Наконец Дионис достиг Индии. Если вы читали мою другую книгу про греческих богов, вы в курсе, что его вторжение закончилось так себе. Греки пересекли Ганг и позорно бежали от швыряющихся огнем священных индийских парней. В панике отступления Эагр бросился в воды Ганга, забыв при этом одну маленькую деталь: он не умел плавать.

Орды улепетывающих пьяных воинов и менад едва его не затоптали. Эагр точно бы утонул, если бы не Каллиопа. Как только он ушел под воду, она нырнула в реку. Каким-то образом она умудрилась взвалить его себе на плечи и оттащила на противоположный берег. Странная, должно быть, была картинка: миловидная девушка в белых одеждах выходит из Ганга с крупным волосатым фракийским воином на плечах.

Армия Диониса в пораженческом настроении по- I брела назад, в Грецию, зато Каллиопа и Эагр отлично провели время. По пути домой они влюбились друг в друга, и к моменту возвращения во Фракию Каллиопа родила сына-полубога и назвала его Орфеем.

Мальчик рос во Фракии, в не самом подходящем месте для чувствительного юного музыканта. Папа потерял к нему интерес, как только понял, что Орфею никогда не стать воином. Если ему давали лук, он начинал бренчать тетивой. Если давали меч, он ронял его с криком: «Ненавижу острые края!» Другие дети дразнили, издевались и избегали Орфея... пока он не научился использовать музыку для защиты. Со временем он понял, что своим пением может заставить разрыдаться даже самого жестокого забияку. А с помощью свирели легко избегал драки: стоило ему заиграть, и его задиры застывали, очарованные, давая Орфею возможность спокойно уйти.

Каждую неделю мама Каллиопа брала его с собой заниматься музыкой с другими музами. Орфей жил этими уроками. Бессмертные тети учили его всему, что знали о музыке, то есть в буквальном смысле слова всему, что только возможно.

Этот парень очень быстро превзошел своих учителей. От мамы Орфей унаследовал изящность и божественное мастерство. От отца - прирожденный талант и искренность смертного. Музы никогда не слышали голоса прекраснее.

Они дали Орфею на пробу множество инструментов: ударные, французский горн, «Телекастер» 67-го года. Орфей освоил их все. Затем однажды он нашел тот самый инструмент, который сделал его знаменитым. Но была одна проблема: он принадлежал богу.

Как-то на выходных Аполлон посетил муз, чтобы послушать их мнение насчет своего нового мюзикла «Двадцать пять потрясающих вещей обо мне» (Сиквел «Двадцати потрясающих вещей обо мне»).

Аполлон проиграл на лире несколько песен, пока Орфей, застыв в ошеломлении, сидел в углу комнаты. Он еще никогда не слышал лиру. Как и ни один смертный. Тогда в мире существовала лишь одна лира, и она принадлежала Аполлону. Гермес создал ее из панциря черепахи, двух палочек и нескольких струн из овечьих сухожилий, потому что Гермес был крут. Он отдал ее Аполлону в качестве откупа за кражу скота (долгая история), и тот относился к ней как к настоящему сокровищу.

Закончив с пением, Аполлон отложил инструмент и пересел за рояль в другой части комнаты. Пока они с музами были заняты обсуждением заключительной части из девяти партий, Орфей подошел к лире.

Это было выше его сил. Он взял инструмент и ущипнул струну.

Аполлон вскочил. Его глаза вспыхнули гневом. Девять муз поспешили пригнуться, потому что никто не трогает игрушки бога без разрешения.

Лишь две вещи остановили Аполлона от обращения мальчика в кучку пепла. Во-первых, в руках Орфея была лира. Аполлон не хотел ее повредить. Во-вторых, мелодия, что заиграл Орфей, была восхитительнее всего, что бог когда-либо слышал.

Мальчик играл так, будто лира была частью его тела. Его пальцы порхали над струнами, порождая невозможно сладкие мелодии. Девять муз в восторге пустили слезу. Вся ярость Аполлона испарилась.

Музыка Орфея была полна боли и печали смертных. Никакой бог не мог играть так пронзительно. Аполлон как никто это понимал. Уже дважды Зевс наказывал его, на время превращая в человека. Аполлон помнил, как это было тяжело: его бессмертный дух оказывался в заточении хрупкой оболочки из плоти. Музыка Орфея очень точно передавала это ощущение.