– Победа! Наши им вломили! Хвала богам!

А с другого конца поля уже пылали буйным пламенем так и не пригодившиеся римлянам укрепления их лагеря. Частокол обуглен наполовину, а местами, того и гляди, скоро рухнет. С одного края начинают уже дымиться и заниматься огнем палатки – жилые солдатские, правда, до центральной части лагеря всепожирающему пламени еще далеко…

– Надо сделать вылазку и захватить лагерь! Там же столько всего ценного! – озарило Велтура.

– Вот как раз этого делать и не надо! – ответил ему поднявшийся только что на стену «досточтимый» Ремд.

– Но ведь его сейчас было бы так легко захватить!

– Велтур, мы ведь не враги Риму! Хорошо ли будет, если мы вдруг вероломно захватим имущество его войск? Кроме того, это добыча Кулхаса и его воинов. Это они сражались на поле, а не мы! Достойно ли посягать на чужую добычу?

– Стыдись, Велтур! – наехала на него и успевшая очутиться здесь же мать. – Ты знатный человек, и не все твои помыслы и стремления должны быть открыты для чужих ушей! А ты то и дело высказываешь их всем и каждому, как какой-то мужлан!

В общем, пацан попал под раздачу. Жаль парня, мне ли не знать, каково это, когда моя собственная мать бывала иногда и худшей стервой, но мне сейчас как-то не до его невзгод. Ведь по случаю особых обстоятельств «домашний арест» оказался временно приостановленным и для его сестры. А «досточтимый», успев уже обменяться с моим командиром многозначительными взглядами и кивками да парочкой негромких фраз, одобрительно кивнул мне и, важно приосанившись, встал так, что надежно перекрыл «почтенной» Криуле весь обзор.

– Я, кажется, пропустила самое интересное?

– Да уж, зрелище было еще то! – но интересовало нас, конечно, совсем не оно.

На сей раз, ныряя ко мне под плащ, Велия не жаловалась на несуществующий холод, да и я сам уже не маскировал своих действий под стремление «просто согреть»…

– Ты, медведь, чуть не задушил Алтею, – шепнула она мне, когда наши губы разомкнулись. – Я не за этим послала ее к тебе…

– Я был не в настроении…

– Это она хорошо поняла! И я тоже – по ее рассказу, хи-хи!

– Будь с ней поласковее вечером! – добавила деваха, когда я снова отлип от ее губ. – Представь себе на ее месте меня, а я представлю себе на ее месте себя, хи-хи!

– Велия!!! Опять?! – все-таки в глазастости ее матери не откажешь! Вообще-то мы сейчас целовались с ее дочуркой не «опять», а впервые, но что-то подсказывало мне, что не стоит мне ее поправлять, и мне оставалось лишь искать в этом и положительную сторону. Например, что яблоко от яблони далеко не падает и нашим с Велией детям едва ли придется жаловаться на плохое зрение, гы-гы! Впрочем, конкретно здесь и сейчас меня это утешало мало…

Поздним вечером я, конечно, «наказал» ее рабыню по первое число! Исполнить пожелание ее юной хозяйки представить на месте служанки ее саму было гораздо труднее.

Не то чтоб Алтея была плоха, да и не очень-то видно в темноте, да и не до разглядывания как-то, когда делом занят, но разве спутаешь опытную прошмандовку с шаловливой, но в целом невинной еще девочкой!

– Теперь-то твой гнев утих, воин? – чисто риторически поинтересовалась Алтея, когда выжала из меня все соки.

– Ты умеешь утихомиривать! – признал я очевидное. – Хотя…

– Ну, не может же девочка сама! Будь доволен тем, что получил – и, возможно, получишь еще!

– Разве я сказал тебе, что недоволен? – кое-что вспомнив, я имел в виду совсем другое. – Но не могла бы ты поработать еще и язычком?

– Не сердись, но мне почему-то кажется, что сегодня это уже не поможет, – она с сомнением скосила взгляд на мое насытившееся и ни на что больше не претендующее «достоинство».

– Ты не поняла, гы-гы! Ты ловко заложила нас с девочкой старшей госпоже, и теперь я хочу, чтобы ты так же заложила и мне кое-что о ней.

– Тайн госпожи я тебе не выдам! Надеюсь, ты не станешь убивать меня за это?

– Ну, для «досточтимого» Ремда это не тайна. Когда твоя госпожа напоминала мне о разнице в наших положениях, он что-то пошутил насчет этого такое, отчего она взбесилась. В чем тут дело?

– Ах, это? Ну, это не тайна. Но только – твоему слову можно верить – обещай, что не покажешь вида! Я ничего не говорила тебе, и ты ничего об этом не знаешь!

– Хорошо, никто лишний не узнает об этом. Рассказывай!

– Досточтимый Арунтий, отец Велии – старший сын и наследник досточтимого Волния, но есть и одна тонкость. Госпожа Криула – не жена своему мужу, а наложница. Очень любимая им, но все-таки наложница.

– Тогда почему ты называешь его ее мужем?

– Попробовала бы я сказать иначе в ее присутствии! Да и за глаза тоже… Ты чужеземец и не знаешь пока еще всех наших обычаев. Законная жена господина живет в Карфагене, и госпожа Криула – единственная его женщина здесь. Наложница, но здесь – почти жена. Здесь она и ее дети – его семья по нашим обычаям, хоть это и не по закону.

– Но тогда получается, что Велия – незаконная дочь досточтимого Арунтия?

– Ты разочарован этим?

– Наоборот! Если ее положение не столь высоко – получается, она не так уж и недосягаема для меня!

– Не спеши радоваться, воин! Хоть и незаконная, но все равно она дочь своего отца. В Карфагене разница имела бы большое значение, но в Гадесе она не так велика, а здесь – и вовсе ничтожна. Для турдетан госпожа Криула – жена своего мужа, и ее дети – настоящие дети очень непростого человека. Да и досточтимый Волний любит внучку и вовсе не считает ее «ненастоящей».

– Но все-таки…

– Да, «все-таки», и это дает тебе некоторую надежду. Но не слишком большую. Ее судьбу будет решать отец, а у него могут быть и свои планы на дочь. И помни – ты об этом ни сном ни духом! Мне несдобровать, если старшая госпожа прознает, да и тебе это тоже не прибавит ее расположения…

– Это я понял. А сама Велия?

– Она рассказала бы тебе и сама, если бы ты спросил ее. Но ты не спрашивал, а сама она постеснялась.

– А просто о том, что она – внучка досточтимого Волния, она мне сказать тоже постеснялась?

– Побоялась, что ты тогда сразу же примешь ее за изнеженную и избалованную, которая вряд ли подойдет тебе. Она ведь почти уверена, что ты не любишь таких женщин, непривычных к жизненным трудностям. Она права в этом, кстати?

– В этом – абсолютно. Подсказал кто-то или сама сообразила?

– Ну, ты ведь это не очень-то и скрывал…

А утром в город заявились парламентеры от Кулхаса, и «досточтимый» Ремд, будучи членом городского совета, отправился на заседание, на котором их должны были выслушать. Вернувшись оттуда, он поговорил с Тордулом и со своим управляющим. По двору засновали рабы и рабыни с деревянными ведрами и глиняными амфорами, запасая воду, и то же самое происходило в соседних дворах.