– Входим тихо, по одному, прячемся в пристройке и сидим в ней очень тихо, – проинструктировал нас раб.

Так мы и сделали, понимая, что наше командование запланировало что-то явно серьезное – непохоже это было на вчерашнюю игру в солдатики с вояками Кулхаса. Никто ничего не объяснял, но и так была понятна главная суть – для чужих глаз и ушей нас здесь нет, мы по-прежнему на стене. Так же тихо нарисовались через некоторое время все три наших лучника и еще три копейщика в сопровождении третьего раба. А потом, еще через какое-то время, тем же путем незаметно прибыл и наш начальник с еще четырьмя нашими копейщиками. А десятка полтора воинов начальника рудника с ним самим во главе, ни от кого не таясь, покинули двор через основные ворота и протопали куда-то в направлении стены. Смеркалось, и похоже было на то, что официально мы на стене и ночуем…

– К обеду так и не вернулся посланный с утра на рынок раб, – сообщил нам наш командир. – Раб надежный, обращались с ним хорошо, собирались скоро дать вольную – сам он уж точно не сбежал бы. Я вспомнил то, о чем вы рассказали мне, и поговорил об этом с досточтимым. Он считает, что этой ночью нам следует ожидать незваных гостей, и в этом я с ним согласен.

Лучников-горцев и примерно половину копейщиков Тордул решил разместить в пристройках и прочих неприметных закоулках двора, нас с остальными копейщиками – в самом доме. Так же – примерно пополам – были рассредоточены и вооруженные рабы.

Увидев меня в доме, «почтенная» Криула недовольно фыркнула, но заострять вопрос почему-то не стала. Видимо, решила, что на виду у стольких людей организовать ей незапланированного внука я едва ли сумею. Ну, на сей счет, впрочем, если рассуждать чисто теоретически, у меня имелось свое особое мнение, основанное на том немудреном факте, что добрая половина этих «стольких людей» состоит из моих друзей, приятелей и просто сослуживцев. Но только теоретически, поскольку сама ейная дочурка, при всей ее показной шаловливости, деваха правильная и до свадьбы, скорее всего, хрен даст. Ну, в крайнем случае – до помолвки. После вроде бы по турдетанским обычаям, вообще-то – в приличных семьях – тоже пока еще нельзя, можно только после свадьбы, но если очень уж невтерпеж, то все всё поймут правильно, гы-гы!

– Твоя! – шепнул мне с ухмылкой напарник-копейщик, полностью подтверждая мое особое мнение. – Иди пообщайся, я покараулю.

Будь Велия «из таких» – мы б с ней точно успели немножко «поразмножаться». Впрочем, это было, пожалуй, единственное, чего мы с ней так и не сделали – остальное мы сделали практически все. В процессе исследования ее тела быстро нашлась и монетка, о судьбе которой отказалась рассказать мне Алтея. Нашлась там, где я и ожидал – меж ее верхних выпуклостей, подвешенная на шее на тонком малозаметном шнурке…

– Мама говорит, что ты околдовал меня и я сошла с ума!

– А что, если и в самом деле околдовал?

– Может, и околдовал – за тобой такое водится, хи-хи!

– И что ты сама об этом думаешь?

– Думаю, что способность околдовывать не повредит и моим детям…

Мы бы с превеликим удовольствием и всю ночь так прообщались, плотненько тискаясь и увлеченно планируя наше светлое и сугубо совместное будущее – ага, во всех подробностях, но эти гребаные злоумышленники как-то не удосужились согласовать свои планы с нашими. Обычно ночные нападения ближе к утру происходят, когда сон особенно сладок и крепок, но в данном случае они спешили. Около полуночи в отдалении забрехала собака, затем еще одна, поближе. Командир стал обходить наши «секреты», и напарник тихонько свистнул мне, предупреждая, что пора бы и честь знать. Увы, в натуре пора, так что пришлось мне прервать весьма приятное времяпрепровождение и отлипнуть от Велии, возвращаясь к «бдительной охране и стойкой обороне». Ох, и ответит же мне кто-то за это!

– Со своей успел пообщаться? – ехидно поинтересовался начальник, проверив нашу с напарником бдительность. – Чую, скоро уже будет не до того…

Не могу сказать, чтобы я был таким уж рьяным сторонником «пункта первого в уставе», но на сей раз как-то не нашлось у меня с ним разногласий.

И точно – с улицы вскоре раздались тихие шаги, шепот, затем шорох, и над оградой двора возникли дурные головы. Непрошеные гости ловко, тихо и сноровисто преодолевали забор и приземлялись во дворе…

Наши тоже не шумели – до тех пор, пока ограду не преодолели все желающие. После этого их начали старательно прореживать. Свистнули стрелы, с хрустом нашли свою цель дротики, прозвучали первые сдавленные вскрики. Кто-то где-то упал, но настоящее дело еще только начиналось. Проникшие во двор хулиганы были уже не пейзанами. В суматохе тускло блеснули клинки и раздался лязг хорошо прокованного и отточенного железа, без которого не решаются почему-то в этом мире действительно серьезные споры. И пока затруднительно было разобрать в темноте, за чьей стороной признает правоту одна капризная сучка, именуемая римлянами Фортуной. По той же причине не стоило пока и нам пытаться повлиять на ее решение своими болтами.

Тем более что характерный шорох раздался уже и у стены дома – кое-кто явно намеревался проникнуть в него не через главный вход. Так и есть – заскрипела черепица кровли. Как раз в возникшие над ней силуэты мы и шмальнули и кое-кого завалили, судя по вскрикам и грохоту упавших, но трое спрыгнули во внутренний дворик дома и сами. Настырные ребята! Мы даже не успели перезарядиться, когда наши камрады-копейщики уложили их дротиками. Но с основного двора рвались новые смертнички, сумевшие как-то потеснить наших. Этих мы встретили болтами, но хватило, увы, не на всех. Не хватило на оставшихся и последних дротиков наших камрадов, так что пришлось и нам взяться за мечи. Кое-кому из наших сослуживцев не повезло – пара-тройка из нападавших весьма ловко обращалась с оружием. Один уже проник между колоннами входа, и его фальката внушала уважение. Едва ли он последует дружескому совету прогуляться на хрен…

Мы с Васькиным заступили ему дорогу. Фальката не очень-то удобна для классического фехтования и уколов, но ее рубящий удар в умелых руках страшен. Щит же у него тоже был не плетеный, а самый настоящий, и попытка продырявить его успехом не увенчалась. Зато уж моей цетре досталось по первое число! Невесело пришлось и Хренио, цетра которого оказалась пожиже моей и пришла в негодность уже после второго удара. Поодиночке этот кельтибер – в мерцающих отблесках ночного светильника я распознал одного из продававшихся давеча военнопленных – наверняка уделал бы нас обоих, раз уж нам и вдвоем приходилось несладко. Но тут между нами вдруг пролетело увесистое копье, вонзившееся в его щит – удачно попало, не в умбон, а в обтянутую кожей часть, и это была неоценимая помощь. Никто не пробовал орудовать в бою щитом, в котором крепко застряла двухметровая жердь? И не советую! Кельтибер в моих советах не нуждался и сам отбросил бесполезный щит, выхватив вместо него нож, с которым тоже был явно не на «вы». Эх, расстрелять бы сейчас этого бугая на хрен из арбалетов! Но Володя с Серегой рубились в соседнем проеме между колоннами и помочь нам ничем не могли – судя по упомянутой Серегой гулящей девке, он только что опять словил очередной фингал. Нет уж, если мне суждено выжить и разбогатеть в этом античном мире – хрен я куплю себе помпезную греческую хибару с открытым входом-колоннадой!