государства, Акбар - внук основателя Великих Моголов Бабура - и сын Акбара Джахангир были новаторами в адаптации существующих форм культурного выражения и создании новых культурных образцов для согласования своей практики с коллективной стратегией. Частый отбор даже высокопоставленных чиновников из разных сословий, классов и религий указывает на эгалитарное представление о себе, которое служило ослаблению как традиционной аристократии, так и кастовой системы. В то же время руководящей философией был космополитический религиозный экуменизм, который они называли "всеобщим миром" (sulh-I kull), что соответствовало их хорошо задокументированной склонности к открытому найму, хотя эта политика проводилась в отсутствие системы гражданских экзаменов по китайскому образцу, для которой не существовало местного прецедента. Акбар ввел новые меры по улучшению коммуникации и взаимодействия между представителями социально и культурно разнообразного населения государства, даже предложил синтетический календарь (тарих-илахи), чтобы объединить все разнообразные календари, используемые в Южной Азии.

Акбар также подчеркивал важность публичных рассуждений для укрепления сотрудничества в плюралистическом обществе. Как описывает его действия Амартия Сен (2005: 16), Акбар поддерживал "диалоги между приверженцами различных конфессий... [его] . ...главный тезис заключается в том, что "стремление к разуму", а не "опора на традиции" - это путь к решению сложных проблем социальной гармонии... [включая] . ...активное празднование аргументированных диалогов". Вопросы, связанные с моральными добродетелями, также вызывали интерес. В этой связи я указываю на то, что суфийская поэзия стала средством для рассмотрения "главным образом ... этических ... [и] . ... философских доктрин" (Thackston 2002: 96). Была разработана литература по этикету (ахлаг), которая давала образцы морали для использования при дворе Моголов, а также должна была служить моделью похвального социального поведения в обществе в целом. Один из новых литературных жанров, зародившийся во времена правления Акбара, сохранил свою популярность до наших дней. Истории "Акбар и Бирбал" - это интересные нравоучительные рассказы, в которых Бирбал, индус и высокопоставленный чиновник, изображается как ценное доверенное лицо правителя.

Униформистский аспект народного мировоззрения Моголов нашел свое выражение в новых способах художественного производства, первоначально спонсированных Акбаром. Одним из наиболее активных направлений нового культурного дизайна стало внедрение инновационного стиля иллюстрирования рукописей, который историки искусства считают одним из самых заметных этапов художественных изменений в истории Южной Азии. Акбар сам дал основной толчок новым идеям о социальной роли художественного изображения, а он и его сын Джахангир, в особенности, стали крупными меценатами и осыпали выдающихся художников культурными почестями. Хотя новый формат представлял собой синтез элементов персидского и индийского искусства, он отклонился от преобладающей традиции набожной живописи, приняв светский натурализм, который историки искусства называют "реализмом Моголов", особенно в связи с его характерным "оживленным выражением лиц" (Beach 1987: 17). По выражению Ананды Кумарасвами (1975: 74), "портрет - типичная манера могольской живописи" (и это, как отмечает Дональд Браун [1988: 31], несмотря на традиционную мусульманскую оппозицию портретам). По мнению Эндрю Топсфилда (2008: 7), "придворная портретная живопись начала развиваться в правление Акбара. Это было нововведением Моголов в Индии, где короли и придворные традиционно изображались как идеализированные типы, а не как отдельные личности с личными недостатками и особенностями" (рис. 11.8).

Набросок Акбара в старости. © Британская библиотека, Лондон, Библиотека Управления Индии, Джонсон 57.1].

Могольская живопись также распространяла натурализм за пределы двора в обыденных и эгалитарных смыслах, изображая на доступных мне изображениях различных святых людей, юношей, садовника, студента и учителя, музыкантов и крестьян, а также слуг и солдат на дворцовой службе, с индивидуальными чертами лица и одеждой, написанными с той же правдоподобностью, что и у высокопоставленных чиновников. Помимо сюжета и натурализма, живопись Великих Моголов также служила для того, чтобы подчеркнуть виды социальных действий, уместных в обществе с сильно выраженной коллективной политической системой. Важно, что субъекты, включая императоров, обычно изображаются в состоянии увлеченности, тесно разделяя внимание с другими. Даже императоры изображены в оживленных и внимательных беседах с самыми разными людьми (рис. 11.9). Картины также служили средством для рассказывания нравоучительных историй, таких как знаменитая история о рабе, который накормил голодную собаку (несмотря на собственную бедность) (рис. 11.10).

Акбар и дервиш, Абд аль-Самад, Лахор, Моголы, около 1586 года. Изображение любезно предоставлено Культурным фондом Ага Хана, AKM141.

Раб, который кормил собаку, Кесу Дас, Могол, 1595. Воспроизведено с разрешения Бодлианской библиотеки, знак полки: MS. Elliott 254, fol. 27a.

Не всегда ясно, выставлялось ли искусство Великих Моголов за пределами официальных дворцов, но даже если нет, я предполагаю, что оно могло играть определенную роль в стимулировании коллективных действий в политике государства. Манускрипты и фолианты были небольшого размера, что, вероятно, указывало на то, что их рассматривали и наслаждались ими в интимной обстановке, и, очевидно, большинство из них хранилось в дворцовых библиотеках. Это говорит о том, что художественная продукция не была рассчитана на широкое распространение и влияние среди населения. Однако она могла играть роль культурного инструмента в политических стратегиях Моголов, в частности, как способ социализации тех, кто готовился к официальным должностям (рис. 11.11). Картины дают очень подробные и тонкие визуальные подсказки относительно соответствующих видов эгалитарного отношения и поведения, которые являются жизненной силой любого коллективного режима.

Сансар Чанд из Кангры, любующийся картинами со своими придворными, приписывается Пуркху, Могол, ок. 1800 г. Воспроизведено с разрешения Музея Ритберг, Цюрих, завещание Бальтасара Райнхарта © Фото: Райнер Вольфсбергер.

Династия Мин (в основном конец четырнадцатого и пятнадцатый век н.э.)

Источник или значение названия династии Мин точно не известен, но Крейг Клунас (2007: 10) утверждает, что это была первая китайская династия, названная в честь визуального качества, а именно "сияющая" или "яркая". Такое название было бы вполне уместным, если учесть, что архитекторы культуры этой династии уделяли много внимания развитию того, что Клунас (1997) называет культурой визуальности, "связанной с тем, на что смотреть, как смотреть и как концептуализировать акт смотрения" (138). Новаторские практики в этом отношении включали, например, новый формат официальных портретов, но проявлялись и в других местах; например, судебные процессы регулярно проводились публично для всеобщего обозрения, а официальный судебный бюллетень (Veritable Records) позволял увидеть обсуждения высших правящих советов. Основатель династии Мин уточнил хореографию новых публичных ритуалов, уделив пристальное внимание тому, как следует увлекать участников. Интерес к увлечению также прослеживается в категории картин этого периода, называемых "садовыми собраниями", изображающих группы людей, занятых беседой; часто писались и