большую сумму. Тогда оба корабля могли бы вместе пойти в Кантон, чтобы после продажи мехов взять там китайские товары и направиться в Кронштадт. Но «Нева», которой, по расчетам Крузенштерна, уже давно следовало прибыть в Китай, не приходила.

Крузенштерн долго ждал в Макао, не придет ли «Нева», и наконец решил возвращаться в Россию без нее. Только в начале декабря, когда «Надежда» уже готовилась выйти в море, «Нева» наконец пришла.

Капитан Лисянский рассказал, что не напрасно провел больше года у Алеутских островов и Аляски.

Он подробно исследовал очертания нескольких островов, раньше обозначавшихся на картах лишь приблизительно. Удалось точно измерить глубину ряда заливов, которые могли служить гаванью кораблям.

Вместе с тем пришлось принять участие и в борьбе против индейцев, нападавших на русские поселения на Аляске.

За два года до прихода «Невы» индейцы из племени тлинкитов, или колошей, как их обычно называли русские, захватили укрепленный поселок Российско-Американекой компании на острове Ситха.

Русские промышленники вместе с отрядом алеутов воевали против индейцев, пытаясь вернуть укрепление, как раз в то время, когда пришла «Нева». Матросы под командой одного из лейтенантов пошли на приступ. Индейцам удалось убить трех матросов и нескольких ранить. Но победа осталась в конце концов за русскими. Ночью индейцы покинули укрепление, бросив свои запасы.

На этом месте построили небольшую деревянную крепость Новоархангельск. Капитан Лисянский дал для нее несколько пушек со своего корабля.

В начале сентября 1805 года «Нева» отошла от берега Ситхи, направляясь в Кантон с мехами Российско-Американской компании. Груз стоил несколько сот тысяч рублей золотом. Однако доставить его благополучно нужно было не только по этой причине. Важно было доказать, что российские корабли могут совершать далекое и трудное плавание от Аляски до Южного Китая. Только проложив этот путь, можно было избавиться от бесполезной затраты времени и от разных потерь, происходивших при отправке мехов в Китай через Охотск.

Стояли туманы, и часто приходилось бороться с противными ветрами. Однако «Нева» медленно, по неуклонно шла на юго-запад. Через несколько недель северная часть Тихого океана осталась позади.

Девятого октября капитан сделал запись:

«Сегодня показались тропические птицы и множество летучей рыбы. По сему мы наверное заключить могли, что уже удалились от тех мест, где почти непрерывно обитали туманы».

В продолжение многих дней с палубы видно было только безбрежное море. Но 15 октября вдруг появилось очень много птиц. Капитан поставил матросов на мачтах, предполагая, что поблизости должен быть какой-нибудь остров, не обозначенный на картах. Однако земли не было видно.

Вечером, когда капитан, отдав последние приказания офицеру, стоявшему на вахте, собирался идти в каюту, корабль вдруг вздрогнул и остановился. Вся команда бросилась наверх в тревоге. Каждый понимал, что в случае несчастья одинокий корабль посреди океана не может рассчитывать на помощь. Оказалось, что «Нева» крепко села на коралловую мель.

С корабля начали сбрасывать на отмель пушки и другие тяжелые вещи. Потом, спустив шлюпку, завезли подальше якорь, чтобы, подтягиваясь к нему, сдвинуть корабль с места. К рассвету удалось стянуть «Неву» на более глубокое место.

Когда начало всходить солнце, увидели впереди небольшой низкий остров, а перед ним гряду камней, о которые ударялся прибой. Надо было немедленно отойти от этого опасного места подальше. Но вдруг налетевший порыв ветра снова бросил судно на мель.

«Нам грозила явная и неизбежная гибель», писал потом Лисянский.

Весь день, выбиваясь из сил и изнемогая под палящими лучами солнца, люди трудились, чтобы сдвинуть судно. Наконец к вечеру удалось стянуть корабль с мели. Отойдя на глубокое место, капитан приказал бросить якорь, чтобы назавтра подобрать тяжелые вещи, выброшенные на мель, и осмотреть остров.

На другой день капитан Лисянский с несколькими офицерами побывал на острове. На берегу увидели больших тюленей. Они лениво открывали глаза, когда к ним подходили, но ни одни не тронулся с места.

Множество чаек, уток и куликов окружило моряков. Они совсем не боялись людей и спокойно садились на плечи. Большие птицы глупыши подходили к морякам и клевали их в сапоги. Гнезда птиц встречались буквально на каждом шагу.

Капитан воткнул в землю шест и зарыл около него бутылку с запиской о том, когда и кем открыт новый остров. «Нева» получила небольшое повреждение, не помешавшее продолжать плавание. Через полтора месяца капитан Лисянский привел корабль в Макао.

«Нева» доставила сто двадцать тысяч шкурок морских котиков, больше четырех тысяч шкурок морских и речных бобров, меха выдры, лисиц, рыси.

Имея такой груз, можно было не сомневаться в том, что китайские налоги окупятся при продаже. «Нева» и «Надежда» вышли из Макао в Кантон.

Чем ближе подходили к Кантону, тем больше видели кораблей и китайских джонок, шедших туда и оттуда. А когда подошли к широкому устью реки Жемчужной, у которого расположен Кантон, показалось, что попали в плавучий город: джонки стояли длинными рядами у берега и плавали по гавани в разных направлениях, толпясь на воде, точно на торговой площади.

Некоторые из них имели лишь одну мачту с парусом из рогож и были совсем малы, но на их палубе все же была каюта, сколоченная из досок.

Около каюты нередко можно было увидеть женщин и полуголых ребят.

— Здесь многие бедняки не имеют жилища на земле и живут с семьями всегда на своих джонках, снискивая пропитание на море, — сказал Крузенштерн, уже бывавший в Кантоне.

К российским кораблям сразу направились китайские лодки. Сидевшие в них китайцы сперва казались похожими друг на друга желтоватыми лицами с узким разрезом глаз, длинными черными косами и гортанным говором. Но когда они, подплывая к кораблю, обращались с самыми разными предложениями, часто оказывалось, что между ними мало общего.

Здесь были рыбаки, торговавшие только что пойманной рыбой, омарами, раковинами; портные, привозившие готовое платье и предлагавшие быстро и дешево сшить на заказ все, что нужно; сапожники, огородники со своими овощами; пекари с только что испеченным печеньем; продавцы фруктов, сластей, табака, игрушек, украшений.

Многие просто плавали вблизи кораблей, подбирая отбросы, выкидывавшиеся за борт, до старых тряпок и веревок включительно. Даже когда Крузенштерн приказал выбросить несколько бочек совершенно испортившейся, зловонной солонины, китайцы выловили их с радостью.