Однажды зимой, когда дни только начали увеличиваться, два каякера из Амердлока угодили в море в снежную бурю, потеряли из виду свой берег и не сумели вернуться. Они потерялись в море и случайно подошли к берегу возле дома Кагсюка; увидев его, они страшно испугались, как бы он не убил их. Как только они увидели, что он выходит из дома, они не дали ему вымолвить ни слова, а сразу же объяснили: «Случай принес нас сюда, а вовсе не желание навестить вас. Мы потерялись в снегопаде и не могли двигаться против ветра». Кагсюк пригласил их сойти на берег и добавил, что, как только непогода спадет, они смогут отправиться домой. При этих словах они почувствовали себя увереннее и вошли в дом, где было очень жарко. Весь день Кагсюк говорил без умолку; но вечером, когда ни штормовой ветер, ни снег не улеглись, вдруг замолчал. Через некоторое время он спросил: «Какой каяк сын взял сегодня?» Другие жильцы его дома ответили: «Узкий». Тогда Кагсюк заметил: «Я немного беспокоился о нем; но раз он взял этот каяк, все будет в порядке». Позже в тот же вечер раздались крики о том, что сын вернулся с тушей моржа на буксире; когда те, кому надлежало вытащить добычу на берег, вышли из дома, Кагсюк сказал: «Они не собираются оставаться у нас, они просто потерялись и по случаю, невольно, вышли сюда». Гости начали оглядываться и только тогда поняли, что он говорил с сыном; тот появился в дверях и успел уже натянуть лук и прицелиться в них. Услышав слова отца, он снова вышел и тут же вошел обратно и спросил, предложили ли гостям что-нибудь поесть, – а узнав, что они еще ничего не ели, велел подать всевозможные блюда и сам сел напротив, сказав, что разделит с ними трапезу. После этого они легли отдыхать и спали спокойно, пока Кагсюк не разбудил их и не сообщил, что погода совершенно успокоилась и они могут без опаски пуститься в обратный путь. Прощаясь, он велел наполнить их каяки припасами, но одновременно добавил: «Позаботьтесь о том, чтобы никто из ваших не приезжал сюда в гости, иначе мы отнимем у них жизнь». Они оттолкнулись от берега и благополучно добрались до дому. Но когда другие люди в Амердлоке увидели привезенные ими подарки, все сразу же захотели навестить Кагсюка; и, несмотря на то что оба случайных гостя постоянно предупреждали всех об угрозах Кагсюка, несколько человек решили все же попытать счастья. Они поехали и не вернулись. Среди этих пропавших каякеров были и сыновья двух стариков, очень искусных в колдовских заклинаниях. Они приготовили луки длиной с человеческую руку, а когда закончили, сказали своим соседям: «Мы отправляемся, чтобы наказать Кагсюка; пока вы будете приближаться к дому с моря, мы нападем сзади».

У Кагсюка на крыше дома был закреплен амулет – тугдлик, который всякий раз предупреждал его о близкой опасности. Однажды Кагсюк услышал его крик и вышел из дома; он увидел приближающихся каякеров и сказал: «Хорошо; я вас вижу». Но в это время два старика, которые при помощи колдовских заклинаний укрылись от амулета, скрытно подошли к дому сзади и застрелили его на месте. Каякеры вышли на берег и убили всех его домашних, за исключением сына, которого в тот момент не было дома; он после бежал на север.

Примечание. Некоторые рассказчики продолжили историю Кагсагсюка (№ 1) тем, что далеко на севере он встретил Кагсюка; его дом располагался на широкой открытой равнине, а у входа был натянут шнур, увешанный кусками моржовых клыков, которые должны были громко греметь, если кто-то чужой попытается войти в дом.

(Эта легенда, по всей видимости, основана на реальном событии, которое Кранц в своей «Истории Гренландии» относит к 1743 г.; здесь, однако, она приведена в сильно сокращенном виде из двух рукописей, где значительная часть ее была просто переписана из Нового Завета и других религиозных книг.)

В те дни, когда миссионеры уже появились в Нуке (Готхоб и Нью-Херрнхут), но в других местах люди еще оставались язычниками, жил на юге один опытный и искусный охотник на тюленей по имени Акамалик, и был у него двоюродный брат, которого он очень любил. Однако случилось так, что этот его брат заболел и умер, отчего он очень горевал и совершенно пал духом. Случай также привел к тому, что женщины в том селении не рожали сыновей, а поскольку жена самого Акамалика была бездетна, он не мог даже назвать ребенка в честь умершего брата. Поэтому он приобрел привычку дурно обращаться с женой, пинать ее и протыкать ей кожу шилом. Через некоторое время прошел слух о том, что женщина в одном из соседних селений родила сына и назвала его в честь брата Акамалика. Услышав это, он поспешил туда и был так счастлив увидеть этого младенца, что не мог заснуть пять ночей подряд. Когда же он возвратился домой, сон вернулся к нему, и приснилось ему следующее.

Кто-то заглянул в окно и, окликнув его, сказал, что ему нужно пойти и взять причитающийся ему кусок жира только что пойманного молодого кита. Он сразу же вышел из дома и двинулся за голосом; теперь он увидел, что это женщина. Вслед за ней он выбежал на широкую равнину; она протянулась перед ним далеко-далеко, как поверхность океана, и постепенно поднималась. Становилось все светлее и светлее; он миновал песчаные горы, катившиеся грозно подобно горной реке, и увидел множество людей, занятых игрой в мяч головой моржа. Акамалик хотел остановиться и присоединиться к играющим, но женщина все торопила его, и он, почти против воли, следовал за ней не отставая. Однако он был очень удивлен – в людях, занятых игрой, он ясно узнал тех, кто умер много лет назад. Затем он подошел к трем высоким ступенькам, на которые, как ему показалось, невозможно подняться; но стоило ему только взглянуть на свою спутницу, и он подпрыгнул и почти невольно оказался на ступеньках. С верхней ступеньки он вновь увидел перед собой огромную равнину и толпу людей в красивых одеждах; среди них он узнал человека, в убийстве которого много лет назад сам принимал активное участие. Он с изумлением заметил, что люди вслух отвечают на его невысказанные мысли. Послышались голоса, призывающие людей на божественную службу; все двинулись вперед, и он последовал за ними мимо ужасной пропасти и огня, горящего в глубине. После этого они поднялись еще выше, в место ослепительно-яркое и прекрасное, – подобного ему никогда не приходилось видеть. Там Сам Спаситель проповедовал и вел за собой множество поющих людей. Спаситель заговорил с Акамаликом; он упрекнул его в грехах, показав одновременно на пропасть, в глубине которой, по Его словам, жил торнарсюк, и посоветовал ему: «Следующим летом ты должен поехать в Нук, чтобы тебя наставили на путь». Спаситель проводил его обратно через пропасть; Акамалик спустился вниз, и, приближаясь к земле, он (т. е. его душа) увидел собственное бренное тело, вышагивавшее из стороны в сторону в бессознательном состоянии; люди считали, что он сошел с ума. Тело выглядело совершенно неухоженным и было все покрыто опарышами; но он, хотя и испытывал к телу отвращение, все же вернулся в него, поскольку другого обиталища у него не было. Надев таким образом вновь свое тело, как одежду, он стал как мертвый и долго лежал без памяти.

Постепенно сознание вернулось к нему, и он очнулся. После этого он раскаялся в своей распутной жизни, поехал весной в Нук и был крещен моравскими миссионерами. Он стал не только христианином по названию, но и хорошим человеком и любящим мужем.