Я внезапно оборачиваюсь, когда Спенсер наклоняется надо мной, кладя руки на полку по обе стороны от меня.

— Тебе здесь что-то нужно, Чак? Я знал, что ты лгала, когда сказала, что просто пошла за нижним бельём, — его улыбка порочно красива, но я не могу позволить ей вывести меня из себя. Только не здесь. Не окружённой друзьями, сотрудниками и сексуальными атрибутами.

— Если я захочу себе вибратор, кто меня остановит? — спрашиваю я, замечая, что Тристан бродит по проходам. Марни, кажется, чувствует его присутствие и оборачивается, когда он приближается к ней.

— Пятеро парней, а ей всё ещё нужен дилдо, — улыбка на его лице похотливая. Мне хочется ударить его. Хотя Марни, похоже, это нравится. Она приподнимает бровь в его направлении. — Но тебе он и не нужен, Марни? Всё, что тебе нужно, — это я.

— Как эти вещи могут быть взаимоисключающими? — спрашивает она, поворачиваясь и хватая с полки уродливую белую палочку. Она поднимает его в руках точно так же, как я делала это с фаллоимитатором. Почти уверена, что это вибратор. — На самом деле, я думаю, что куплю этот.

Она проталкивается мимо Тристана, и его глаза следуют за ней. Клянусь, они не выглядят такими скучными и серыми, когда он смотрит на неё, меньше похожи на грязный бетон и больше на жидкое серебро. Он следует за ней, а я оборачиваюсь и вижу, что Спенсер всё ещё наблюдает за мной.

— Почему бы мне не помочь тебе выбрать бельё? — бормочет он, наклоняясь, чтобы прикусить моё ухо.

Я вся дрожу, швыряю фиолетовый фаллоимитатор ему в лицо, а затем проскакиваю мимо него, пока он пытается его поймать.

— Видеть вас двоих с вашими гаремами, помогает мне гораздо меньше хотеть собственный, — ласково говорит мне Моника, когда я резко останавливаюсь между ней и Россом. В руке он держит пару белых трусиков с оборками. Он бросает их мне, когда Моника указывает на них понимающим взглядом. Я не забыла о трусиках с прорезью, которые она подарила мне когда-то давным-давно. — Твои парни когда-нибудь оставляют тебя в покое? И ещё, да. Я голосую за эти; они нужны тебе в жизни.

Я смотрю на пару в своих руках, и, хотя мне требуется секунда, понимаю, что атласная часть, которая проходит между бёдрами… на самом деле в ней есть искусно скрытый разрез. Я поднимаю прищуренные глаза на Монику, когда Марни подходит и встаёт рядом с нами, её новый вибратор в сумочке висит на боку.

Она бросает взгляд на трусики, в то время как Моника хватает лифчик-балконет и прижимает его к моей груди, как будто это точный способ проверить посадку.

— Эй, девочка, убери руки, — Спенсер проскальзывает между нами и берёт на себя эту задачу. Его прикосновения делают со мной то, чего определённо не делают прикосновения Моники.

— Эм, у нас есть примерочные… — начинает сотрудница, но уже слишком поздно. С меня хватит. Я ухожу отсюда. Бросаю вещи на прилавок, и Моника с Россом накладывают ещё несколько штук. Пояс с подвязками и подтяжки. Чулки до бёдер. Смазку.

— Такой перебор, — ворчу я, когда Росс бросает на меня взгляд.

— Девочка, я здесь, чтобы поддержать тебя. Если тебе нравится сухое скольжение, ни в коем случае не покупай смазку.

Спенсер бросает карточку на стойку, прежде чем я достаю свою. Я упоминала, куда идёт моя новая дебетовая карта? Вернее, откуда она берётся?

Счёт Черча.

Его большой, жирный, сочный счёт.

Там семь цифр — на его текущем счёте. Мы добавили в него моё имя, так что это официально совместный счёт. Мой отец был чертовски потрясён. Он продолжал повторять: «брачный контракт, брачный контракт, брачный контракт», — пока мать Черча, Элизабет, не хлопнула ладонью по столу в ресторане и не встала, возмущённая и расстроенная.

— Брачный контракт подразумевает возможный развод; я не позволю своему сыну просить об этом. — И, несмотря на последовавшие логические доводы Арчи — «они всего лишь дети, и не всякая любовь длится вечно», — в конце концов эта тема была закрыта. Что он там мне сказал? «Я полагаю, что если ты собираешься вступить в глупый юношеский брак, то хотя бы станешь богатой разведёнкой».

Вздох.

Я отвлеклась. Я позволяю Спенсеру заплатить за нижнее бельё, хотя Черч, безусловно, может себе это позволить; хочу, чтобы Спенсер чувствовал себя вовлечённым. От того, как он смотрит на меня, когда потом отдаёт сумку, у меня сжимается в груди. Как можно изобразить на его лице тревогу и страх? Разве он не знает, что я никогда бы его не бросила?

Если я когда-нибудь брошу Спенсера Харгроува, то разобью ему сердце.

Я с трудом могу поверить, что у меня хватит сил сделать это, разбить чьё-то сердце.

Я беру Спенсера за руку. Он пытается притвориться, что ему это не льстит, но сжимает мою руку в ответ так сильно, что мне почти больно. В моём сознании формируется идея. Может быть, это и не такой уж хороший вариант… но он может быть действительно хорошим. Посмотрим.

Я сделаю это в любом случае.

— Извините, — я привлекаю внимание работника, снова подходя к стойке. Мои друзья как раз расплачиваются за свои товары — Росс и Моника не могут прийти в подобное место, не купив что-нибудь извращённое, — и они с интересом наблюдают за разворачивающейся драмой. — Вы говорили, где-то были примерочные?

— В самом дальнем углу, за чёрными занавесками, — объясняет она, вероятно, удивляясь, зачем мне понадобился доступ в такое помещение, учитывая, что я уже купила все эти чёртовы вещи.

— Что ты, чёрт возьми, задумала, Чак? — спрашивает Спенсер, пока я тащу его через весь магазин, через одну занавешенную дверь за другой. Сразу за стеной членов — больших членов, маленьких членов, зелёных членов, голубых членов (доктор Сьюз гордился бы) — я нахожу раздевалку.

Спенсер понимает это прежде, чем я успеваю произнести хоть слово, хватает меня за талию и увлекает за занавес, в стиле страны драм. Он использует своё тело, чтобы прижать меня к зеркалу в задней части маленькой комнаты, позволяя чёрной занавеске опуститься на место позади нас.

— Ты такая чертовски порочная, — выдавливает он, немного удивлённый, но очень довольный. Его зубы обнажены в подобии рычания, а руки грубые там, где они впиваются в розовую ткань моего большого свитера. Тревога и страх исчезли, изгнанные обещанием секса.

— Порочная? О чём ты говоришь? Я вернула тебя сюда, чтобы поговорить.

Он хватает меня за волосы, ослабляя хватку в последнюю секунду, когда вспоминает, что