губы снова и снова возвращаются к моему затылку, словно он не может остановиться, будто это центр притяжения на моём теле. Я вспоминаю самолёт, насколько он был близок к потере контроля, когда впервые прикоснулся ко мне там.

— У оборотней в том месте железа? — спрашиваю я, слова приглушенные простынями. Я не помню, чтобы когда-либо была такой мокрой. Если это самое горячее, что я когда-либо испытаю, то мне бы очень хотелось понять, почему.

— Это сложно, — бормочет он, всасывая метку на выступе у основания моего позвоночника, и я издаю гортанный звук, а он вторит мне. Сзади слышится возня — его ремень расстёгивается, молния на джинсах опускается — и через несколько секунд шороха его член проскальзывает между моими ягодицами. Он влажный и горячий, трётся вверх-вниз, создавая нужное трение.

Лоу издаёт сдавленный стон.

— Презерватив, — выдыхаю я. Вампиры никогда ими не пользуются, но, может быть, у оборотней это принято? — У тебя есть?

Он наклоняется, чтобы ещё раз нежно укусить, прежде чем развернуть меня к себе.

— Нет, — отвечает он, его глаза пылают решимостью, когда он стягивает с меня леггинсы. Он смотрит на меня с неподвижным, пронизывающим взглядом, словно в его глазах отражается кульминация всего, о чём я никогда не узнаю. И когда он наклоняется, чтобы лизнуть ключицу, я чувствую его твёрдость, упирающуюся мне в живот. Его тепло разжигает мой голод к крови, создавая одновременно волнующее и тревожное напряжение.

— Но ты хочешь использовать защиту? — спрашиваю я.

— Нам она не нужна, — говорит он, задирая мою футболку. На этот раз он кусает меня в область груди. Его язык описывает круги вокруг моего соска, прежде чем прижаться к нему. Затем он втягивает его в рот, влажный и наэлектризованный.

— Остановись, — заставляю я себя сказать.

Он мгновенно отстраняется, опираясь на ладони, с трудом отрывая взгляд от моей груди.

— Мы не обязаны, — тяжело дышит он. — Если ты…

— Я хочу, но… — я приподнимаюсь на локтях. Футболка сползает, прикрывая верхнюю часть груди. Глаза Лоу снова скользят вниз, пока он с трудом не отводит их к окну. — Почему ты против использования защиты?

Если оборотни и люди могут иметь потомство, то ничего нельзя исключать.

— Я не… Мы можем, если ты хочешь. Но мы не можем заниматься сексом.

— Не можем?

— Не так.

Я сажусь, одёргивая футболку, а он отодвигается назад, садясь на колени. Мы смотрим друг на друга, тяжело дыша, словно посреди дуэли времён Регентства.

— Может, нам стоит это обсудить.

Его кадык дёрнулся, выдавая внутреннюю борьбу. — Мы несовместимы в этом плане, Мизери, — он произносит это так, словно знает наверняка, и будто обдумывал это долгое время.

Моя бровь взлетела вверх. — Если существует Ана… — Значит, это возможно.

— Это другое.

— Почему? Потому что я вампир? — я опускаю взгляд на то, как я отчаянно вцепилась в край своей огромной футболки, словно в спасательный круг. Кажется, сейчас самое время для шутки. Чтобы снять напряжение. — Клянусь, у меня там нет зубов.

Он не улыбается. — Проблема не в тебе.

— А-а, — я жду продолжения, но его нет. — В чём же тогда проблема?

— Я не хочу причинить тебе боль.

Я бросила взгляд на его пах. Он уже натянул нижнее белье обратно. В темноте комнаты я не могу разглядеть всё детально, но судя по очертанию бугорка в трусах, там всё в порядке. Большой, да, но нормальный.

Вспомнив его рассказ о Швейцарии, о том, как там живут разные виды вместе, я спросила:

— Ты когда-нибудь… с человеком?

Он кивнул.

— И ты причинил им боль?

— Нет.

— Тогда…

— С тобой будет по-другому.

Мы ведь обсуждаем секс, верно? Вагинальный половой акт? Это непреодолимое препятствие, о котором он говорит, должно находиться где-то между его и моим половыми органами. Разве что он выглядит вполне стандартно в плане строения тела.

— Я росла с человеком. Мои репродуктивные органы не сильно отличаются от органов людей женского пола.

— Дело не в том, что ты вампир, Мизери, — он сглатывает. — А в том, что это ты. В том, что ты делаешь со мной.

— Я не поним… — он прерывает меня поцелуем, таким сильным, что на губах остаются синяки, но в то же время восхитительно безумным. Он обхватывает моё лицо, зубами теребит нижнюю губу, и я теряю нить разговора.

— Ты будешь так пахнуть, — бормочет он мне в губы. — Это уже случилось, а тебя даже не было в этой чёртовой комнате. — Да? — И я не смогу сдержаться, не захотев закончить.

— Прекрасно, — смеюсь я. Мой лоб упирается в его. — Я хочу, чтобы ты закончил, я…

— Мизери, мы разных видов.

Я обхватываю его запястья пальцами. — Ты сказал… Ты сказал, что мы сделаем это. В кабинете Эмери, — я краснею, смущаясь признаться, что уже несколько дней думаю об этих словах.

— Я сказал, что мог бы тебя трахнуть, — с трудом выдавливает он. — Но не то, что сделаю это.

Я опускаю глаза.

— Ты собирался мне когда-нибудь сказать? Что мы не можем заниматься сексом?

— Мизери, — его взгляд встречается с моим, и мне кажется, он видит всё. Самое нутро меня. — То, что мы делали, и то, что будем делать — это всё секс. И всё это будет очень приятно.

Я верю ему, правда верю. И всё же: — Ты уверен? Что мы с тобой не можем…?

— Я могу тебе показать. Хочешь?

Я киваю. Он снова целует меня, нежно, явно пытаясь всё делать медленно. Но это я отстраняюсь, чтобы снять футболку.

— Ты делала подобное раньше? — спрашивает он, уткнувшись мне в шею, и я мотаю головой. Он никогда бы меня не осудил, но мне хочется объяснить. — Это было странно. Делать это с человеком, когда я уже лгала ему обо всём. — А вампиры никогда не были вариантом. Я всегда был одна, на границе между этими двумя мирами. То, что я чувствую себя как дома рядом с оборотнем, близости с